Царица Хатасу

Нейта приказала приготовить ему лодку. Она непременно пожелала проводить Рому до самого низа лестницы сфинксов. Стоя на ступеньках лестницы, она, пока было возможно, следила за ним глазами, а потом печально поднялась наверх, Отослала всех, даже кормилицу, и в глубокой задумчивости стала ходить по террасе. Прошло несколько часов. Ночная свежесть и глубокая тишина благотворно подействовали на девушку. Подойдя к лестнице, она облокотилась на сфинкса и стала смотреть на реку, на гладкой поверхности которой отражалась луна, распространяя нежный и таинственный свет.

– Милостивые боги! – шептала она. – Освободите меня от любви к этому роковому человеку. Разве может он выдержать сравнение с Ромой, таким чистым и любящим?

Но в ее уме победоносно восстал образ Хоремсеба, с пылающим взором, с насмешливым ртом, со всей странной и чарующей прелестью, которой он весь дышал. Непобедимое желание снова увидеть его внезапно овладело и ее умом и сердцем. Кровь, казалось, превратилась в жидкий огонь, пылающие змеи поползли по всему ее телу. С глухим стоном прижалась она лбом к холодному граниту сфинкса.

Нейта и не заметила, что какая-то лодка, с виду простая и окрашенная в темную краску, с очень сильными гребцами, быстро приближалась к террасе. Из каюты на корме вышел высокий мужчина, закутанный в темный плащ, и, взглянув вверх, приказал причалить к лестнице.

Этот таинственный незнакомец был Хоремсеб. При виде освещенного луной белого силуэта молодой женщины, в позе мрачного отчаяния прижавшейся головой к каменному колоссу, по его лицу скользнула самодовольная улыбка.

– Ты разбита, гордое создание! Сама судьба благоприятствует мне, моим планам и отдает тебя в мои руки, – пробормотал он, легко выскакивая на ступеньки и бесшумно поднимаясь по лестнице.

Беглый взгляд убедил его, что на террасе никого нет. В двух шагах от Нейты, которая ничего не видела и не слышала, он остановился и сбросил плащ. Князь знал, что его вид при лунном свете производит подавляющее впечатление на жертв, пожираемых любовью к нему. Скрестив руки, он стоял неподвижно и смотрел на девушку, которая нервно дрожала. Пурпурная роза, прикрепленная к его поясу, распространяла удушливый аромат, который в конце концов и вывел ее из оцепенения. Подействовал ли отравленный аромат или в нервном возбуждении она почувствовала на себе тяжелый взгляд своего преследователя, только гордая женщина выпрямилась и, увидев в двух шагах от себя существо, образ которого преследовал ее днем и ночью, отступила, побледнев от ужаса. Протянув руки, как бы для того, чтобы оттолкнуть видение, она пробормотала: «Ужасная тень! Сжалься же надо мной и перестань меня преследовать».

Со сверкающим взором, Хоремсеб наклонился и схватил ее руку. Никогда еще она ке казалась ему такой прекрасной, как в эту минуту испуга и нравственного потрясения. Что-то вроде страсти шевельнулось в его сухом и холодном сердце.

– Нейта, я не тень, а живой человек. Я тот, о ком ты здесь безнадежно мечтала. Не отрицай того, что отражается в каждой черте твоего лица. Признайся, что ты любишь меня, прекрасная упрямица, – настаивал он, следя самодовольным взглядом за внутренней борьбой, отражавшейся на лице Нейты. Та, полуотвернувшись, страдала, стараясь вырвать у него свою руку.

В последний раз гордая и сильная душа дочери Хатасу восстала против покорявшего ее дурмана.

– Нет! Я ненавижу тебя, бессердечный человек! Будь проклята твоя любовь, приносящая только страдания. Ты не увидишь меня у своих ног! Лучше смерть, чем такое унижение! – закончила она прерывающимся голосом. Оттолкнув с силой князя, она хотела одним прыжком броситься в Нил. Но с быстротой мысли две сильные рукя схватили ее и подняли, как перышко.

– Безумное дитя! Не страдание я приношу тебе а счастье и покой! – пробормотал он, целуя ее. – Я люблю тебя и ревную к каждому взгляду, восхищающемуся твоей красотой. В моем дворце в Мемфисе я сложу к твоим ногам все, что имею, но ты будешь жить только для меня одного.

Закрыв ее своим плащом, он бегом спустился с лестницы. Князь не заметил, что покрывало Нейты, зацепившись за ступеньку, упало, увлекая за собой розу, висевшую у его пояса.

Девушка не сопротивлялась. Как очарованная взглядом змеи птичка, она позволила унести себя, прижавшись к груди Хоремсеба. В эту минуту она до такой степени была в его власти, что последовала бы за ним в огонь. Последнее усилие воли князя сломило Нейту. Волны опьяняющего аромата, который издавал Хоремсеб, в одно и то же время жгли и парализовывали ее, а поцелуй князя погрузил ее в какое-то опьяняющее счастье.

А между тем это счастье было пыткой. Бедная Нейта! В глубине сердца, переполненного победоносной страстью, копошилась смутная тоска. Перед ней встал туманный образ Ромы, с отчаянием в душе ищущего ее. Каждый удар весел уносил ее далеко от Фив, от прошлого, от друзей, без сомнения, к новому, но неизвестному счастью.

Вдруг, сидевший рядом с ней на груде подушек Хоремсеб почувствовал, что она дрожит, и несколько горячих слез упало на его руку.