Царица несчастий. Часть 1

— Нда, Бестия, пока из тебя хреновый изобретатель. Так… ещё раз, что я упускаю? — разобрав громоздкую конструкцию, решила ещё как следует подумать. В конце концов у меня целый день впереди. Почему я не желала идти путём местных и не собирала себе что-то вроде волшебной палочки, испепеляющей недругов? А всё дело в требованиях к материалам и расходах энергии мировой эссенции! Краеугольный камень местной артефакторики. Что я на сто процентов сумела понять, прожив в этом мире несколько месяцев, так это то, что чем масштабнее и сильнее эффект магии, тем больше эссенции должны прогнать сквозь себя руны. И тем выше шансы что эссенция войдёт в резонанс, испепелив всё вокруг. Хорошо, что старик рассказал мне вчера об этом, иначе бы так и грезила о метеоритном дожде, левитации и прочей чуши. Да и пропускная способность материалов далеко не всегда способна справиться с задачей, иначе бы любой мог стать архимагом при желании. Так что чем проще эффект и чем меньше самой магии в артефакте, тем проще и дешевле его создать. А драгоценный металл рано или поздно всё равно идёт в дело, даже если это не божественные знаки, а обычные руны Империи Одерон. Всё же мне кажется, что это была древняя империя — мало какой государственный строй мог бы раскинуться от моря до моря.

Но вернёмся к рунам. Как и сказала, при высокой мощности их приходилось резать не только на стали или бронзе, но даже на золоте и драгоценных камнях…

— Так, стоп. Если дело в материале, почему нельзя руны просто заливать нужным проводником? Тем же серебром! А не резать руны на целом куске серебра, в надежде пробить лбом узкое место. На кой дьявол такой расход ресурсов?! И ещё, что если распределить нагрузку и вместо одной жирной последовательности начертать штук пять малых, сведённых по векторам в одну нужную точку? Принцип квантового ножа! Правила черчения мне знакомы — справлюсь. Ведь эффективность при увеличении размера рун растёт непропорционально, и двойное увеличение размера рун даёт далеко не двойной выход по силе. От силы процентов шестьдесят прироста, если верить Дигве́ру. Так что уменьшая размеры знаков и увеличивая количество каналов, мы создаём целый каскад эффектов, после чего просто сводим их воедино! В конце концов руну «Соединение» никто не отменял. Ещё и рунами «усиление» и «накопление» можно поиграть, сделав подобие силового буфера-накопителя… Так, ну-ка ну-ка?

Загоревшись новой идеей, я тут же занялась её воплощением, забыв обо всём на свете. Просидела семь часов к ряду, пропустила ужин, сожгла почти литр масла для светильников, принесённых в комнату из всех уголков живого дома! Испортила два десятка малых заготовок, но своего добилась: девять тонких брусочков размерами втрое меньше исходников, собранные куполом полусферы, были сведены в один вектор на поверхности пола, благодаря чему скорость движения куска свинца выросла раз в пять! Начало было положено.

Вытерев вспотевший лоб намозоленными за день руками, разобрала конструкцию дабы никто не подсмотрел при случае.

Глава 27

«Дигвер»

Старый воин с каждым прожитым летом всё чаще и чаще думал о своей скорой смерти. Жизнь текла, он становился старше, и от того с ещё большим трепетом вспоминал свою прошлую жизнь, допущенные ошибки и принятые когда-то решения. Всё чаще задавался вопросом: «А что останется после меня? Зачем я жил?».

Старость — это не то время, когда ходишь под себя и мучаешься от болей по всему телу. Нет. Старость — это такой момент в жизни, когда ты воспринимаешь её как что-то свершившееся. Пройденное… Ты не думаешь, что и как сделаешь в будущем, не строишь планов, не учишься чему-то новому, тебе нет ни до чего дела — ведь всё что было для тебя важно и дорого уже закончилось. Оно уже в прошлом… а ты просто сидишь и жалеешь себя, вспоминая как было когда-то хорошо.

Дигве́ру было мерзко ощущать себя старым, однако он всё равно не мог придумать для чего ещё ему жить. После смерти Азиль, и важнейшего в его жизни поединка за судьбу её мёртвого тела, после прощальных похорон единственной близкой женщины, он превратился из могучего воина, ставшего легендой, в жалкого проигравшего. Во всяком случае таким он себя считал последние полвека.

Бестия появилась в его жизни столь неожиданно, что осознание того, что он больше не один, пришло с большим запозданием. Наблюдая как эта юная дева учится, меняется, становится взрослее и опаснее, словно молодой волчонок, старик и сам возвращался к жизни, обретя новый к ней интерес. Передавать свои навыки и знания прошлого, создавать для Бестии нужные жизненные ситуации, фактически растить её как собственную внучку, Дигве́ру нравилось до щемящей боли в груди. Именно такими он хотел бы видеть их с Азиль детей…