Читаем Царица парижских кабаре полностью

Лилиан взяла его «на поруки». Когда Лифарь уехал за границу, энергичная графиня перевезла на новую квартиру все его вещи (даже засохшую рождественскую елку, украшенную игрушками). Их роман продолжался в течение долгих лет, до смерти Лифаря в 1986 году в Лозанне.

Сергей всегда говорил: «Я и моя контесса». Они были очень дружны. Лилиан много ему помогала. Именно она сохранила его бесценные бумаги и привела их в порядок. Таким образом к ней попали письма Натальи Гончаровой из собрания «Пушкинианы» Дягилева. И многие бумаги самого Дягилева, которые он оставил Лифарю и Борису Кохно, своему секретарю и либреттисту.

Кшесинская была очень расстроена этим романом, потому что знала, как сильно Вова любил Лилиан.

Так расстроена, что однажды плеснула в Лилиан кипятком.

Комментарии

Кшесинская Матильда Феликсовна — настоящая фамилия Кржезинская, с 1921 г. – княгиня Красинская, возлюбленная цесаревича Николая Александровича (будущего Николая II), морганатическая жена великого князя Андрея Владимировича (1872–1971), танцовщица, педагог, мемуаристка. Прима-балерина Мариинского театра (1896–1904), с 1920 г. – в эмиграции.

Владимир Кшесинский-Романов – светлейший князь Владимир Андреевич Романовский-Красинский (1902–1974).

Великий князь Андрей Владимирович (1879–1956) – младший сын великого князя Владимира Александровича (1847–1909) и великой княгини Марии Павловны (1854–1920).

Кшесинская-вторая — Кржезинская Юлия Феликсовна, в замужестве баронесса Зедделер (1865 – ?), характерная танцовщица Мариинского театра в 1882–1902 гг. «Кшесинской-второй», в силу возрастных причин, петербургские балетоманы называли как раз Матильду Феликсовну в начале ее карьеры.



«Жар-птица» в оформлении Дмитрия Бушена – «Жар-птица» (1910), балет М. Фокина на музыку И. Стравинского, прославленный постановкой «Русских сезонов» С. Дягилева (сценография А. Головина и Л. Бакста). Бушен Дмитрий Дмитриевич (1893–1993), художник, начинал в Петербурге, в кругу «Мира искусства». В 1918–1925 гг. – младший хранитель Эрмитажа. С 1925 г. жил в Париже, работал как станковист и сценограф (с середины 1930-х гг.), оформлял для «Гранд-опера» и других трупп балеты М. Фокина, Л. Мясина, Дж. Баланчина, С. Лифаря, К. Йосса, Р. Пети. В 1977 г. иллюстрировал французское издание «Поэмы без героя» А. Ахматовой, многих персонажей которой знал в Петербурге 1910-х гг. Работы представлены в музеях Лондона, Парижа, Нью-Йорка. Подарил Эрмитажу свыше 50 работ.

Письма Натальи Гончаровой из бывшего собрания «Пушкинианы» Дягилева — в 1928 г. в Ницце леди Торби, внучка Пушкина и морганатическая жена великого князя Михаила Михайловича, передала Дягилеву пушкинский автограф – письмо поэта к Н. Гончаровой. В начале 1929 г. Дягилев приобрел у наследников леди Торби еще десять писем Пушкина к жене.

Борис Кохно (1904–1990) – секретарь С. Дягилева в 1922–1929 гг., либреттист, балетный критик. В 1932–1936 гг. один из руководителей труппы «Русский балет Монте-Карло». Принимал участие в организации парижских балетных трупп, сотрудничал с Роланом Пети и др.

Глава восемнадцатая

Каникулы с Делано и мои путешествия



Я очень часто ездила в Америку. В ту пору самолеты из Европы в США через океан летали редко, и путешествия совершались на трансатлантических морских лайнерах, что занимало несколько дней. Хорошо помню знаменитые пароходы тех лет: английские «Куин Элизабет» и «Куин Мэри», французские «Норманди» и «Франс». Это были плавучие дворцы, оформленные по последнему крику моды времен их постройки (то есть в стиле ар-деко), с прекрасными ресторанами, барами, дансингами, библиотеками, парикмахерскими, салонами красоты. Путешествие на них зачастую становилось настоящей увлекательной авантюрой. Об этом даже был снят фильм с участием Фреда Астера и Джинджер Роджерс. И вправду, за время долгих морских путешествий в столь комфортной обстановке можно было успеть влюбиться, жениться и развестись.

Летом я проводила два месяца в США, на побережье, со своим сыном Делано. Или он приезжал в Европу, и мы ехали на каникулы в Швейцарию, в Санкт-Мориц или Гштаад – зимой, конечно. А летом – на Капри, в Италию, в Позитано. Или во Францию, на Лазурный берег.

Деланушка учился в Лоренсвилле, замечательной школе для мальчиков. Потом – в Бостонском университете, где встретил свою будущую жену Винфред, ирландку по происхождению, дочь известного адвоката К. Дойля и его жены Рут, очень светской дамы.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное