Царица поверженная

— Меня… меня там не было, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Но мне сразу же сообщили обо всем. Именно я распорядилась отнести Цезаря домой и передать в руки жены, Кальпурнии.

Я помолчала. Все взгляды были устремлены ко мне, и было ясно, что лучше самой сказать об этом сразу, чем потом отвечать на вопросы.

— Я присутствовала на похоронах, когда его… сожгли вместе с погребальными дрогами. Толпа на церемонии бесновалась и вела себя так, будто собиралась сделать Цезаря богом…

А потом? Я помнила пылающий огонь, дикие крики, темную ночь — но после них ничего, провал, пока я не оказалась на корабле. Но мои люди не должны этого знать, чтобы не усомниться в моих силах и душевном здоровье.

— Что касается дальнейших событий — что вы слышали?

— По нашим сведениям, управление текущими делами взял на себя Антоний, в качестве единственного консула, — ответил Мардиан. — Убийцы очень непопулярны в Риме, власти они не получили и, скорее всего, скоро покинут город ради собственной безопасности.

— А что слышно об Октавиане? — спросила я, не зная, насколько осведомлен Мардиан.

— Молодой Цезарь — Октавиан хочет, чтобы отныне его называли именно так, — немедленно покинул Аполлонию, чтобы заявить о своем вступлении в права наследования. Сейчас он, должно быть, уже прибыл в Рим.

Значит, он все же решился вернуться в это осиное гнездо. Признаться, я удивилась. Я-то полагала, что он будет выжидать и наблюдать с безопасного отдаления за тем, как повернутся дела.

— Молодой Цезарь?

— Ну да, так его теперь зовут — Гай Юлий Цезарь. Гай Юлий Цезарь Октавиан.

Это имя! Оно могло принадлежать лишь одному человеку! Это пародия! Прежде чем я успела сказать что-нибудь, заговорил военачальник Аллиен.

— Легионы приветствовали нового Цезаря, — сказал он. — Не все, конечно, но значительная часть. В этом имени есть особая магия, а солдаты хотят служить под началом своего старого командира. — Он помолчал и почтительно добавил: — Как и все мы.

— Антонию стоит с ним договориться, — сказал Мардиан. — Ему придется поделиться с Октавианом властью, это очевидно. Но больше мы ничего не знаем.

Да, неожиданный поворот. В Риме продолжались потрясения, а их волны грозили распространиться по миру.

— Мы должны позаботиться о собственной безопасности, — сказала я. — Египет только что был официально провозглашен «другом и союзником римского народа», а это значит, что нам гарантирована независимость и безопасность. Но сейчас в Риме разброд и шатания, а значит, в опасности весь мир.

— Мои легионы останутся там, где приказал Цезарь, — заявил Аллиен. — Они защитят Египет от хищников.

Насколько же дальновиден был Цезарь, когда расквартировал здесь войска! Я была бесконечно благодарна ему.

— Ну что ж, надеюсь, безопасность Александрии мы сумеем обеспечить при любом исходе дел. Но как насчет остальной страны? Может быть, нам следует собрать больше войск, чтобы усилить линию обороны вверх и вниз по Нилу, так же как и с востока на запад вдоль побережья.

— Если мы сможем себе это позволить, — заметил Мардиан.

— Каково нынешнее состояние государственной казны? — спросила я у казначея.

— Все постепенно выправляется. Потребуются годы, чтобы возместить ущерб, нанесенный городу войной и Рабирием. Однако если не будет других экстраординарных расходов, мы выживем, потом заживем хорошо и наконец разбогатеем, — ответил он. — К тому же у Египта всегда была еда, а это уже само по себе богатство. Мы в состоянии прокормить не только себя, но и других, если потребуется.

Я надеялась, что нам не придется кормить кого-либо, кроме нас самих или покупателей нашего зерна, которые будут платить хорошую цену.

— А каково состояние оросительных каналов и водохранилищ? — Вопрос был обращен к чиновнику, ведавшему ирригационными сооружениями.

— Они в приемлемом состоянии, — сообщил он. — В эти два года Нил не преподносил нам сюрпризов — ни засухи, ни наводнений, что позволяло вовремя проводить необходимые ремонтные работы. Правда, в последнее время происходит усиление наносов и, как следствие, засорение каналов. Этим необходимо заняться.

— Тут все взаимосвязано: без полноценного орошения нам не видать хороших урожаев, а без денег, вырученных за урожай, невозможно поддерживать в порядке оросительную систему. Как насчет налогов?

— Ввозные пошлины собраны, как обычно, — сказал главный мытарь.

— Прибыли возросли, — добавил Эпафродит. — Неожиданно возник повальный спрос на оливковое масло. Не знаю уж, что люди с ним делают в таком количестве — ванны, что ли, принимают?

— А какое нам до этого дело, если они платят пятидесятипроцентный налог? — отозвался мытарь.

— И то правда, — подтвердил Мардиан. — Похоже, в наше время вырос спрос на качественный товар. Раньше простой люд довольствовался льняным маслом, теперь же подавай им оливковое. На что тут жаловаться?

— Уж если кто и жалуется, то не я, — хмыкнул сборщик податей.