Царица Шаммурамат. Полёт голубки

Ану-син молча стояла в стороне. На душе у неё было неспокойно, но она не могла найти этому объяснения. Так бывало с нею и раньше: чувство тревоги возникало безо всякой причины, проходило какое-то время и неожиданно случалось что-нибудь неприятное… Но что могло грозить ей здесь, так далеко от родных мест, здесь, где никто никогда не видел её прежде? А между тем поведение старика насторожило её…

Ану-син услышала, как на двери сеновала загремел засов, и вздрогнула. Для чего он закрыл их? Она прильнула к щели в стене и увидела, что старик уходит. На востоке небо окрасилось нежными розовыми бликами рассвета.

Когда старик скрылся из виду, Ану-син присела у стены и посмотрела на Бализану. Юноша крепко спал. Какой-то глубокий внутренний голос говорил Ану-син, что она не должна поддаваться сну, но девушка была уже не в силах разомкнуть тяжёлые веки.

Едва Ану-син задремала, как дверь с грохотом отворилась и кто-то, тяжело дыша, вошёл внутрь сеновала. Ану-син открыла глаза и увидела в полумраке худощавую женскую фигуру.

— Я принесла вам поесть, — сказала незнакомка и, присев на корточки, подала Ану-син миску с молоком, кусок овечьего сыра и ячменную лепёшку. — Ешьте и уходите как можно быстрее, пока не вернулся Нитени.

— Отчего же мы должны уйти? — удивилась Ану-син; её голос звучал тихо и вместе с тем тревожно. — Хозяин дома позволил нам отдохнуть здесь.

Женщина быстро вскинула голову и посмотрела девушке в глаза.

— Если ты непорочна и хочешь сохранить свою честь — спасайся, — глухо проговорила она. — Если ты и твой брат свободнорождённые и хотите остаться свободными — бегите отсюда немедля. Иначе Нитени, этот хитрый бессердечный скупец, превратит вас в рабов, и вы больше никогда не увидите своих родных, которые ждут вас в Дур-Куригальзу.

— Так ты всё слышала?

— С тех пор, как я поселилась в этом доме, в руках у Нитени побывало немало несчастных с судьбами, подобными вашей, — женщина сочувственно вздохнула. — В надежде получить помощь люди доверялись Нитени и тем самым обрекали себя на жалкую участь рабов. Мне было искренне жаль тех людей, но у меня не хватало храбрости вмешаться. А ведь я могла спасти их!

Загадочная незнакомка умолкла и, пододвинув к Ану-син миску с молоком, жестом пригласила её поесть. Но девушке было не до еды.

— Куда ушёл Нитени? — спросила она.

— За теми, кто заберёт вас, — ответила женщина и прибавила: — Он продаст вас в рабство финикийцам: твоего брата — на галеры гребцом, тебя — какому-нибудь тамкару наложницей. Нитени работает на их посредника, поставляя чужеземцам живой товар — свободнорождённых аккадцев.

Ану-син слушала и украдкой разглядывала неожиданную спасительницу. Смуглое узкое лицо с тонкими чертами, миндалевидные глаза, короткий подбородок.

— Ты ведь не из Аккада? — вырвалось у неё.

Женщина покачала головой.

— Я родом из Египта, — с уловимой грустью ответила она. — Мне не было и двух лет, когда ассирийцы ворвались в нашу страну, убили моего отца, а нас, троих детей, с матерью увели в плен. Мы жили в Ассирии, пока не началась война с Аккадом. Наш господин повсюду возил нас за собой, и однажды мы попали в засаду аккадских воинов… Меня взял в жёны молодой редум*, который, к несчастью, оказался сыном этого негодяя Нитени. Спустя какое-то время мой муж умер, оставив меня на растерзание своему жестокосердному отцу. В замужестве, столь коротком и безрадостном, я не познала счастья материнства, и Нитени, пользуясь законами вашей страны, лишил меня земли и части дома, которыми владел мой муж, да будет спокойствие его этемму. Теперь меня все зовут рабыней Истерим…

В воздухе, пропитанном душистым запахом сена, на время повисла тишина, изредка нарушаемая лишь блеянием овец за перегородкой. В полумраке Ану-син различала их копошащиеся спины.

— Ты не боишься, что Нитени накажет тебя, когда узнает, кто помог нам бежать? — первой нарушила молчание Ану-син.

— Я ненавижу его, — тонкое лицо египтянки исказилось от злобы. — Всему когда-нибудь приходит конец — на этот раз и моё терпение лопнуло. Я и так слишком долго ждала… Ваше бегство — моя лучшая месть Нитени. Впервые ему попался такой крупный улов — красивые и здоровые юноша и девушка — и впервые он ничего за это не получит. А ведь он оценил вас сразу, как только вы появились у порога его дома, — это у него уже давно вошло в привычку.

Рабыня Истерим умолкла и настороженно прислушалась.

— Разбуди своего брата, быстрее! — встревоженно сказала она Ану-син. — Мне кажется, они уже идут… Да, да, я слышу голоса!

Ану-син бросилась к крепко спавшему Бализану, который улыбался чему-то, как пребывающий в блаженном неведении младенец. Его нелегко было разбудить, и девушка в отчаянии схватила миску с холодным молоком и выплеснула его юноше в лицо.

— Бежим! Скорее! — крикнула Ану-син, хватая Бализану за руки. — Потом я тебе обо всём расскажу! Потом — когда спасёмся!..

Редум — род воина.

Глава 4. Прощание с Бализану