Царицын ключ

– Чего? Уже успел? Ах она мерзавка! – рассердилась Глафира. – Человек ученый, на работе, а она ему голову крутит!

– Нет, – сказал Андрюша, – она не виновата. Веня у кружевниц портрет увидел и восхитился. А Ангелина оказалась копией портрета… Тут его сердце не выдержало.

– Ох, не смейся, Андрюша, – сказала Элла. – Ох, не смейся. Когда-нибудь и сам попадешь в ситуацию похуже этой.

– Понятное дело. Девка в городе пожила, теперь тоскует, – сказала Глафира. – А тут образованный человек, в очках. Но меня больше Василий беспокоит.

– Мы Васю сегодня в лесу видели, – сказал Коля. – На мельнице. Мы Андрею мельницу показывали.

– В Волчьем логу?

– Нет, она дальше ушла, – сказал Коля серьезно. – Мы ее у Максимовой протоки нашли. Василий там Гришу пытал!

– Не может быть! – ахнула Элла. – Какого Гришу? Почему не остановили? Почему мне ничего не рассказали?

– Погодите, – сказала Глафира, тяжело поднимаясь из-за стола. – Ты, Николай, рассказывай по порядку. Меня давно этот Васька смущает. Чего пытал, чего узнать хотел?

– А мы не видели, – сказал Андрюша. – Понимаете, он стоял к нам спиной, а там плохое освещение…

– А потом он нас услышал и погнался. А тут привидение…

– Привидение? – спросила Элла.

– Секунд-майор, – сказала Глафира. – Я, правда, его не видела, но некоторые встречали.

– Но ведь этого быть не может, – сказала Элла.

– Правильно, – согласилась Глафира. – Рассказывай дальше, Николай.

– Нечего рассказывать. Привидение пришло в мундире и с пистолетом, Васька бежать, мы тоже.

– И все?

Коля поглядел на Андрюшу. И Андрей понял, почему. Пока речь шла об одном привидении, вроде бы можно было в это верить.

– Не все, – сказал Андрюша. – Привидений было два.

– Чего меня морочить вздумали? – нахмурилась Глафира.

– Ей-богу, два, – сказал Коля. – Только один в зеленом мундире, а другой в синем. Первый в мельницу пошел, Гришу выпустил…

– Значит, беспокоится, ход бережет, – сказала Глафира.

– Гриша не скажет, – заметил Коля.

Андрюше вдруг стало грустно. Он здесь чужой. Вроде бы видит, что и другие, вроде бы с ним разговаривают, за столом сидят, в лес ходят, а от этого лишь накапливаются недоразумения и тайны. То нападаешь на медведя, а оказывается, что нападать не положено, то ищешь в лесу мельницу, и никого не удивляет, что мельница бродячая, а в ней допрашивают Гришу, тебе уже все кажется загадкой, а может, все просто объясняется, да некому объяснить?

Наступила пауза, которую ни Элла, ни Андрей не посмели нарушить. Элла накручивала на палец рыжий локон и старалась убедить себя, что хозяева шутят. Глафира снова уселась за стол, задумалась, потом надела массивные модные очки и начала просматривать газету – передовицу про сенокос.

– Гляди-ка, – сказала она, – «Путь революции» шестьдесят два процента скосил. Вы такое видели? Да они не начинали за Сотьвой косить!

– Вчера косили, – возразил Коля. – Известное дело, у них студентов тридцать человек.

– Студенты в лесу ягоды собирают, – сказала Глафира. – Поверь уж мне, поспешил Кондратий с отчетом. Ой, поспешил.

– Значит, вы наблюдали фигуры в офицерских одеждах? – тихо спросила Андрюшу Элла. – А что, если здесь дислоцирована воинская часть? Они же имеют право в свободное время гулять по лесу.

– Если и была дислоцирована, – вздохнул Андрюша, – то лет двести назад как в Конотол перевели. Жаль, темно было, не сфотографируешь.

– Милиция по Ваське плачет, – сказала Глафира, откладывая газету. – Сколько лет мельница на месте стояла. Кому это нужно, не пойму. А ну-ка, Николай, добеги до Артемия, позови. Надо мне с ним поговорить.

Старик Артемий вошел в комнату несмело, задержался в дверях. В руке обвязанный веревкой старый чемоданчик, с такими ходят водопроводчики.

– Вечер добрый, – сказал он, поглаживая седую бороденку. – Не побеспокоил?

– Заходи, дед, – сказала Глафира, снимая очки, кладя на стол и припечатывая тяжелой ладонью, словно муху. – Садись.

Дед присел на стул.

– Чего приглашала? – спросил он.

– Претензии у меня к тебе. А какие, знаешь?

– Знать, конечно, не знаю. Не имею возможности. Но догадываюсь. На работу я сегодня не вышел. Это точ-на!

– Занемог снова? А косить кто будет?

– Правильно! Но не занемог. А волновался. За здоровье Михаила, сама понимаешь. Испугали они его. – Дед вежливо наклонил голову к Андрюше. – Без злого умысла, но подстрелили. А он у нас нервный стал, очень нервный. Малину у меня отобрал. Но завтра с утра, Глафира, это точ-на! С косой на поляну! Без обману, это точ-на!

– А то смотри, что пишут. «Путь революции» уже шестьдесят два процента скосил.

Дед вытащил из кармана серого пиджака старинный лорнет в золотой оправе, растворил его и наклонился над передовицей. Все молчали, пока дед, шевеля губами, читал сообщение о ходе косовицы.

– Да, – сказал он наконец. – Кондратий, можно сказать, преувеличил. Это точ-на!

Коля достал горшок с картошкой. Элла помогла ему, поставила рядом сковородку с рыбой, а Андрюша резал хлеб.

– Ты мне скажи, где Гриша? – спросила Глафира. – С ним чего не случилось?

Дед откашлялся, но промолчал.

– Чего молчишь? Люди это приезжие, все равно не поймут.