Царская карусель. Война с Кутузовым

– Какой мужик?! – Мария Федоровна, неслыханное дело, подняла голос. – Это был солдат. Вы понимаете значение солдата для трона вашего брата, для любого трона?! Особенно в наши дни, когда ужасная война неминуема. Вы должны знать, ваше высочество, что сказал Его Величество Александр, отпуская посла Франции Коленкура, герцога Виченцского. Его Величество сказал: «Французские солдаты храбры, но менее выносливы, чем наши: они легче падают духом. Я первым не обнажу меча, но я вложу его в ножны последним. Я скорее удалюсь на Камчатку, чем уступлю мои губернии, подписавши в моей завоеванной столице мир, который был бы только перемирием». Мне эти слова не нравятся. Я желаю иного императору России. Но сообразите, о чем он говорил. О солдате! Это солдаты, в случае страшного несчастья, должны с многотерпением отступать хоть до Камчатки, чтобы потом пройти сей путь длиною в тысячи и тысячи верст, уничтожая измученного насмерть врага. Солдат, затаивший на царя обиду, столь невероятного подвига не сможет совершить.

– Но я не ударял солдата, я его за ус дернул! – промямлил Николай, потухая, опускал глаза перед глазами Марии Федоровны.

– Я ожидаю, что вы принесете извинения оскорбленному вами.

– Извинения?! – вскрикнул Николай.

– Вот именно… В далеком будущем я вижу вас во главе вашего Отечества. Вы обязаны воспитать в себе дух смирения. Смирение в России почитается за первую добродетель.

Николай щелкнул каблуками:

– Я – готов. Я смирился.

– Смирение не то же самое, что держать спину прямо. Смирение – состояние души. Потом вы это поймете… – Матушка открыла Библию, прочла: – «Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум, – потому что приобретение ее лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота… Господь премудростью основал землю, небеса утвердил разумом».

Только на третий день после беседы с императрицей-матерью Николай искал и нашел обиженного солдата. Сказал, глядя солдату в лоб:

– Прости меня, братец.

– И! Ваше высочество! – улыбнулся солдат. – Я ведь в счастии, что ваше высочество до меня своею ручкой дотронулись.

– Ну тогда, братец, позволь поцелую тебя! – Поцеловал в обе щеки и дал несколько ассигнаций, не поглядев, какого достоинства. – Водки с товарищами выпейте, и, бога ради, прости.

До слезы сам себя прошиб.

Расплакался же посреди ночи, пробудившись. В смирении была, оказывается, сладость, до сей поры неведомая.

Царствование на деле

В шесть часов утра император Александр был уже в своем кабинете. Просмотревши гору бумаг, назавтра он находил на столе такую же. Работа казалась ему Сизифовым трудом, но царь прикован был к ней своей монаршей цепью на груди, придавлен бармами и самою шапкой Мономаха.

В марте Александр снова ездил в Тверь к Екатерине Павловне обсудить самые неотложные вопросы государственного устройства, надвигающуюся неотвратимую войну с Наполеоном.

Екатерина Павловна в советах хватала чересчур далеко. Она согласилась: нужно в ближайшее время объявить рекрутский набор, норма – одного с сотни, и тотчас прибавила:

– Чтобы поставить Наполеона на место, брать надобно десять человек со ста. Тебе нужно усилить армию не ста тысячами – у Наполеона под ружьем 700 или 800 тысяч солдат – а миллионом.

– Но ведь миллион нужно обмундировать, обучить, вооружить. Его кормить ведь надобно, миллион! Губернии, где встанут войска, оголодают за неделю… Тогда жди бунта.

Теперь, просматривая донесения своего единственного надежного разведчика, полковника и флигель-адъютанта Александра Ивановича Чернышёва, Александр понимал: сестра права. Нужно увеличить армию на миллион.

Год тому назад Чернышёв сообщал: Наполеон заявил генералу Врангелю, прибывшему от прусского короля с известием о смерти королевы Луизы: «В 1814 году, имея четыреста тысяч солдат, я возобновлю войну». Вопроса с кем – не существовало. Европа, с Пруссией, с Австрией, – под его властью. С Испанией война не утихает, с Англией тоже не кончалась. Остается Россия. И четыреста тысяч у него уже наготове.

Известия достоверные. Чернышёв завербовал в корреспонденты некоего Мишеля, офицера генерального штаба французской армии. Два раза в месяц военный министр подносит Наполеону «Отчет о состоянии французской армии». В отчете фиксируются все изменения в численности отдельных частей, во всех их перемещениях, обо всем офицерском корпусе, с назначениями и отставками. Сей «Отчет» проходил через стол Мишеля, и его копия тотчас оказывалась в руках Чернышёва.

Просмотрев последнюю сводку о войсках Наполеона, присланную из Парижа, Александр открыл другую папку и прочитал пересказ письма Наполеона королю Вюртембергскому: «Войне быть. Война начнется против личной воли императора Александра и его, императора Наполеона. Современный мир – это оперная сцена, которой управляют машинисты-англичане».