Царская копейка. Тайный проект императора

Я поделился своими соображениями с Кириллом. Он спорить со мной не стал, ибо сказанное было более чем очевидным. Он лишь предложил мне представить, как бы Шариде кружилась в танце дервиша, будь потолок выше. Я представил: в косых отблесках зажжённых факелов кружится Шариде. В руках у неё большое блюдо или поднос. А на нём – травы. Они воскуряются, и лёгких ароматный дым разносится по всему подземелью, проникая во все части дома…

В этот же момент послышался голос Руданского:

– Я тоже чувствую её вращение. Очень явственно. И даже представил, что Шариде держит в руках большую плоскую чашу, которая блестит, то ли от солнца, то ли от огня свечей…

– Да, загадка… – вздохнул я. – Как же она здесь танцевала?

Та том мы и расстались. Я уехал в Балаклаву, а Кирилл остался в Счастливом.

А через неделю он вновь мне позвонил.

– Приезжай. Я разгадал загадку Шариде. Теперь ясно, как она танцевала.

Конечно, я приехал в Счастливое.

В подземелье мы собрались вчетвером. Оказывается, все последние дни Ольга с Вячеславом помогали Кириллу – были с ним в сговоре. И если честно – это место я не узнал. Весь хлам был вынесен, паутина выметена, а пол, особенно в углах – выровнен.

Но, самое главное, в центре был вырыт большой круг. Его диаметр был чуть больше полутора метров, а глубина около пятидесяти сантиметров.

– Вот здесь она и танцевала! – заявил Руданский.

Я дивился переменам в подземелье. Но ещё больше – переменам, случившимися с самим Кириллом. Он буквально ожил. От былой хандры не осталось и следа.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– Нормально. Физическая работа вернула меня к жизни.

Я же подумал о том, что Руданский прав лишь частично. Действительно, труд заставил его двигаться, преодолеть хандру и навалившуюся на него «вековую» усталость. Но ему придало сил ещё и подземелье. Точнее, та энергетическая мощь, которая здесь таилась. По крайней мере, мне пришло в голову именно это.

6

Я вошёл в вырытый Руданским круг и … рассмотрел под ногами пол из ровных, хорошо подогнанных друг к другу камней.

– Что это?

– Пол, разве не видишь…

Кирилл довольно улыбался, радуясь произведённому на меня эффекту.

– Ты его сам выложил?

– Нет. Он был здесь. Правда, в некоторых местах подпорченный. Я лишь слегка подправил его…

Руданский рассказал мне, что после моего отъезда, он никак не мог успокоиться, не понимая, как Шариде могла танцевать в подвале. Не лилипуткой же она была! И тогда Кириллу подумалось: «А что, если подвал был глубже? А после смерти Шариде его засыпали на полметра или даже больше, чтобы скрыть то, что здесь прежде было».

– Здравая мысль! – воскликнул я.

– Вот я и решил рыть вглубь. Сразу открылось очевидное: земля здесь насыпная. Даже не земля это – камни, жужелица от сгоревшего угля, остатки битой черепицы вперемешку с чернозёмом. Но самое главное…

Руданский потащил меня из подземелья на свежий воздух и, подведя к навесу, сдернул пластиковую плёнку с деревянного стенда: «Смотри!».

Я подошёл поближе и стал рассматривать то, что лежало у меня перед глазами. Это был старый ржавый слесарный инструмент – щипцы, большое зубило, кованые гвозди разных размеров, сломанные лопаты, кочерга…

– Что это?

– Разве не видишь?

– Но где же ты всё это взял?

– Там! Оно аккуратно лежало под землёй. В этом самом круге. Как будто кто-то уложил данный инструмент с какой-то целью. Я выкапывал его и аккуратно складывал в сторонке, не понимая, зачем требовалось его здесь прятать.

И, знаешь, как интересно я откапывал этот круг? Шёл, как по спирали, срезая виток за витком. И везде мне попадался этот инструмент. Он ведь дорогой! А по тем временам – почти бесценный. Крайне нужные в хозяйстве вещи!

Оставив Руданского, я стал внимательно изучать то, что сейчас лежало у меня перед глазами. Перебирал все эти железки, подносил к солнцу, затем клал на место. Действительно, странные, не поддающиеся логике, находки.

Наконец я выдавил из себя:

– Не заговоренные ли они, как думаешь?

– Кем?

– Самой Шариде.

– А зачем?

– Ну, не знаю… Возможно, это своеобразные обереги. Чтобы чужой ни за что не догадался бы, что здесь было ритуальное место, и не пытался бы докопаться до тайны Шариде.

– Ты говоришь о её танце дервиша?

– Да.

– А почему никто не должен знать, что она танцевала его именно здесь, а не где-либо? Какая в этом тайна?

Я повёл плечами. Действительно, здесь тайны нет. Значит, она заключалась в чём-то другом…

Руданский прикрыл целлофаном свои «драгоценные» находки, и мы снова пошли в подземелья. Кирилл хотел показать мне что-то ещё, обещая настоящий сюрприз. Я понятия не имел, в чём он мог состоять и от нетерпения сгорал от любопытства.

Оказывается, в первом из двух подземных помещений, где ещё сохранялся хлам, он и держал этот «сюрприз», для маскировки прикрыв его старой мешковиной.

– Смотри!

Он, как фокусник, отдёрнул мешковину. И я увидел… огромный медный поднос.

– Можно взять его в руки?

– Бери, – разрешил Кирилл.

В тёмном подвале его трудно было рассмотреть как следует, поэтому мы вышли на «белый свет». Я держал поднос в руках и искренне дивился Кирилловой находке.

А Руданский пояснил: