Царская Русь

Этими внутренними междоусобиями и объясняется та готовность, с которой князь Сибирских татар Едигер, потомок Тайбуги, признал себя данником московского царя Ивана IV. В 1555 году послы Едигера явились в Москву и, поздравив Ивана IV со взятием царств Казанского и Астраханского, били челом, чтобы он принял Сибирскую землю под свою защиту и брал бы с нее дань. Ясно, что Едигер искал у Москвы поддержки в своей борьбе с Шейбанидами. Иван Васильевич действительно принял сибирского князя и его землю под свою руку, наложил на него дань по тысяче соболей в год и отправил к нему Димитрия Непейцина, которому велел привести к присяге жителей Сибирской земли и переписать черных людей; число их, по донесению сибирских послов, простиралось до 30700 человек. В последующие годы со стороны Москвы возникло неудовольствие на то, что определенная дань не была доставлена сполна; хотя Едигер оправдывался тем, что его воевал шибанский царевич, который много людей увел в плен. Этот шибанский царевич был не кто иной, как столь известный Кучум, внук хана Ивака. Получив помощь или от киргиз-кайсаков, или от ногаев, Кучум одолел соперника, убил самого Едигера и брата его Бекбулата и завладел Сибирским царством (около 1563 г.). Вначале он также признал себя данником московского государя и учинил присягу на верность перед московским посланцем. Московское правительство признало за ним титул царя (хана), как за прямым потомком Шейбанидов. Но потом, когда он прочно утвердился в Сибирской земле и распространил магометанскую религию между своими татарами, Кучум не только перестал платить дань, но и начал ряд враждебных действий против нашей северо-восточной украйны; причем принуждал соседние с ней поколения остяков, вместо Москвы, платить дань ему самому. По всей вероятности, происходившие в то время тяжелые и неудачные для нас войны на западе за Ливонию не остались без влияния на сию перемену отношений на дальнем северо-востоке^{67}.

По словам одной Сибирской летописи, в апреле 1579 года Строгановы послали грамоту к казацким атаманам, разбойничавшим на Волге и Каме, и приглашали их к себе в Чусовые городки на помощь против Сибирских татар и других восточных инородцев. Братья Яков и Григорий Аникиевы около того времени умерли. Место их заступили их сыновья: Максим Яковлевич и Никита Григорьевич. Эти-то двоюродные братья, или по крайней мере Максим Яковлевич и его дядя Семен Аникиевич, обратились с помянутой грамотой к волжским казакам. На их призыв откликнулись пять атаманов: Ермак Тимофеев, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк, которые и прибыли к ним с своими сотнями летом того же года. Главным вождем этой казацкой дружины явился первый из названных атаманов, Ермак, которого имя вскоре приобрело такую громкую известность наравне с его старшими современниками Кортецом и Пизарро.

Наши скудные источники не дают точных сведений о происхождении и предыдущей жизни этого замечательного исторического лица. Имеем только одно темное, хотя, может быть, и не лишенное исторической основы предание о том, что дед Ермака был посадский человек города Суздаля, занимавшийся извозом и по обстоятельствам удалившийся из своего родного города; что сам Ермак, в крещении Василий (по другим Герма), родился где-то в Прикамской стране, отличался телесной силой, отвагой и даром слова; в молодости работал в стругах, ходивших по Каме и Волге, а потом пошел в разбой и сделался атаманом шайки. Во всяком случае, нет никаких прямых указаний на то, чтобы Ермак принадлежал собственно к Донскому казачеству; скорее, это был уроженец северо-восточной Руси, хорошо знавший ее пути, промыслы и население, закаленный в борьбе с суровой северной природой, своей предприимчивостью, опытностью и удалью вполне воскресивший тип древнего новгородского повольника. Такими же качествами обладало и большинство его товарищей^{68}.

Казацкие атаманы пробыли два года в Чусовых городках и в это время помогали Строгановым обороняться от беспокойных инородцев. Так, когда мурза Бекбелий с толпой вогуличей напал на Строгановские деревни и починки, то казаки разбили их и взяли в плен самого Бегбелия. В течение этого времени казаки сами предпринимали разные поиски против вогуличей, вотяков и пелымцев и таким образом приготовили себя к последующему большому походу на Кучумово ханство.