Царская Русь

С Сигизмундом Августом угасла династия Ягеллонов, которой сравнительно небольшая Польская народность обязана своим возвышением и небывалым внешним блеском, распространив свое государственное здание на всю Западную Русь. Но та же самая династия, наградив Речь Посполитую временным внешним блеском, оставила после себя глубокие, смертельные язвы в организме соединенного государства в виде расшатанной королевской власти, избалованного шляхетства, борьбы разных исповеданий и прочно внедрившегося еврейского элемента.

V Детство и юность Ивана IV

Елена-правительница. — Судьба удельных князей Юрия Дмитровского и Андрея Старицкого. — Московские перебежчику и новая война с Литвой. — Дела крымские и казанские. — Постройки и новая монета. — Внезапная кончина Елены. — Боярщина. — Василий Шуйский и угнетение народа. — Мягкое управление Ивана Бельского. — Неудачное нашествие Саип Гирея. — Новое господство Шуйских. — Воспитание и характер Ивана IV. — Первые вспышки его самовластия. — Венчание на царство и брак с Анастасией Романовой. — Великие московские пожары и народный мятеж. — Священник Сильвестр. — Блестящее время царствования Ивана Васильевича. — Первый земский собор. — Алексей Адашев. — Исправление Судебника. — Митрополит Макарий и Стоглав.

По смерти Василия III столица и области Московского государства беспрекословно присягнули на верность его трехлетнему сыну и преемнику Ивану. Но недаром Василий перед кончиной своей так беспокоился за судьбу своего семейства и за правильное течение государственных дел. Хотя во главе управления он и поставил свою молодую супругу Елену, приказав докладывать ей дела, однако главное правительственное значение, естественно, переходило теперь в руки высшего государственного учреждения или совета, именуемого Боярской думой. Эта дума, кроме двух братьев Василия и дяди Елены, князя Михаила Глинского, заключала в себе представителей знатнейших боярских родов, каковы: Шуйские, Оболенские, Бельские, Одоевские, Захарьины, Морозовы и некоторые другие. Между наиболее энергичными и честолюбивыми из этих представителей неизбежно должны были возникнуть соперничество и борьба за главные роли, к чему открывалось теперь удобное и широкое поле. Но прежде нежели это взаимное соперничество бояр успело резко обнаружиться, один за другим устранены были с дороги старшие родственники ребенка Ивана IV.

Едва прошла неделя после похорон Василия III, как его брата Юрия, удельного князя Дмитровского, еще проживавшего в Москве, схватили по доносу о какой-то крамоле и заключили в ту самую палату, где прежде сидел внук Ивана III, а его племянник Дмитрий. Обвинение состояло в том, что он будто бы стал подговаривать некоторых московских бояр перейти к нему на службу и вообще питал какие-то замыслы, думая воспользоваться малолетством Ивана Васильевича. Обвинения эти не представляют ничего невероятного; но они остались недоказанными. Юрий Иванович умер в заключении, как говорят, голодной смертью. За ним пришла очередь Михаила Глинского. По своему близкому родству с Еленой и по своей государственной опытности он надеялся быть главным ее советником и руководителем, но место самого приближенного к ней человека занял молодой боярин князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский, вероятно сблизившийся с ней при помощи своей сестры Аграфены Челядниной, мамки Ивана IV. Естественно, между Глинским и Оболенским возникла вражда. Глинский не скрывал своего негодования на поведение племянницы, и Елена пожертвовала дядей для своего любимца. В августе того же 1534 года Михаил Глинский был посажен в тюрьму, где вскоре умер подобно Юрию. За Глинским наступила очередь младшего дяди государева, т. е. Андрея Ивановича Старицкого, но с ним справились не так легко, и дело едва не дошло до междоусобной войны.