Царская рыбалка, или Стратегии освоения библейского текста в рок-поэзии Б. Гребенщикова

Данная песня выбрана не случайно. Во-первых, она – «трагический автопортрет субкультуры, страдающей клаустрофобией и дефицитом новых идей»^{293}, пограничное явление, запечатлевшее момент переосмысления эстетической и социальной роли рок-культуры одним из её ярких представителей. Тогда, в начале восьмидесятых, эта песня воспринималась нами^{294} как некий рок-н-ролльный антигимн, в котором мы, почитатели «Аквариума», с каким-то странно-радостным чувством опознавали себя. Странным – потому что картина рисовалась абсолютно неприглядная: никакой героики, сплошное развенчание рок-романтики, даже издёвка над нею. А радостным – потому что узнавание было моментальным и издёвка была какая-то добро-грустная. И автор совершенно не выводил себя из осмеянного.

Во-вторых, эта песня, очевидно, и для самого автора является знаковой. Видимо, не случайно в период творческого молчания между альбомами «Лилит» и «Пси» (1998 –1999), когда, по его словам, ему стало интересно, как будут звучать старые песни, если играть их сегодня, он дал концертному туру название «Электрический пёс»^{295}. В 2009-м году вышел и концертный альбом с этой программой – «Зомбияйц»^{296}.

В-третьих, песня, на наш взгляд, является одной из самых репрезентативных в интертекстуальном плане, что собственно, и является предметом нашего разговора.

Итак, «Электрический пёс» – четвёртая песня группы «Аквариум» из их первого альбома^{297} – «Синий альбом» (1981):