Читаем Царская жизнь или непутевые заметки Царицы (СИ) полностью

Как-то я рассказывала о нем, написала, что парень южноафриканец и кто-то из подписчиков вот с такими смайликами 😳😳😳 спросил:

— Он чернокожий?

Я ответила:

— Нет, он белый как Зефир.

История их замужества следующая:

Они восемь лет встречались, встречались, а Зефир так и не знакомился с нашей семьей.

Мужу это надоело и потребовал «встретиться и обсудить намерения Зефира» после чего тот сказал, что не готов к женитьбе и слился.

Мутичка рыдала, папенька ее успокаивал и обещал найти самого лучшего в мире мужа, но через три месяца Зефир вернулся и сказал, что готов «обсудить намерения».

Тогда уже дочка встала в позу. Простояла так три месяца, но любовь победила, и она простила Зефира, а папу попросила на этой встрече вести себя дружелюбно.

Папу готовили все, объясняли, что Орнеллочке пора замуж. Что она другую Пастилу рядом не видит, любит Зефира.

Хоть и никто из родственников не любит его (заочно, за его нерешительность), но все молились за его жизнь.

Муж как раз на неделю уехал в ЮАР в командировку, а мы с сыном остались в Москве.

Сын во время этой встречи надел чёрную футболку, он был уверен, что все закончится траурно.

Я же мужа умоляла просто спокойно поговорить и возможно понять его.

О прощении разговора даже не было.

Но все прошло тихо. Правда муж после этой встречи (она была в ресторане с 19–00 до 23–00) не захотел со мной говорить и сразу лёг спать. Стрессовал, видимо, но вида не поддавал.

А дочка написала мне, что прошло все нормально, что она спросила у Зефира:

— Папа такой же как на фото?

А Зефир ответил:

— Намного больше и страшнее.

— Ну а тебе папа что сказал, когда Зефир ушёл? — поинтересовалась я.

— Он сказал что Зефир — мутный чиж. Мама, что это значит?

Это значит пздц, деточка! Хотя, если продолжать молиться, то птичка может выжить…

Но через три месяца после этой встречи, дочка обрадовала нас, что она и Зефир прилетают в Москву, чтобы Зефирушка смог познакомиться с нами поближе.

— Планы у нас такие: мы прилетаем в Москву, знакомимся и улетаем в Амстердам.

— В эту столицу разврата? — закричала я? — Без нас?

Представляете? Орнеллочка и Амстердам!

Это ведь как долго папенька воспитывал Мутичку, чтобы потом какой-то там Амстердам за один вечер научил её такому, чего и сам он ни разу не пробовал?

Папенька сказал:

— Нет! Не для всяких там Амстердамов я воспитывал дочь! Не позволю! Давай я вместо тебя поеду с Зефиром?

Маменька и доченька на это высказали свое «Какого хера???» и папенька поубавил пыл.

Но попытки увидеть Амстердам не оставил и предложил детям сопровождать их. Получил от маменьки повторное херачество и опять поутих. Но ненадолго. Три дня и 3 ночи скакал папенька на своем коне размышлений и утром спросил у маменьки:

— Ты тоже хочешь поехать? А чего ТЕБЕ делать в Амстердаме?

Маменька согласилась с главой семейства:

— Согласна. Пока нечего. Я давно решила, что поеду в Амстердам, когда стану вдовой.

Папенька понял, что врата в рай этот город ему закрыты и успокоился.

Опять сел на коня, уже обиженного, и проскакал ночь, а утром проснулся и позвонил дочери:

— Ириша, я придумал. Я влюблю твоего Зефира в себя.

Матушка сразу почувствовала, что Амстердам обрыдался по ней, и она очень скоро его увидит, и пошла за ножницами, чтобы отрезать у папеньки то, чем он собирался влюбить в себя Зефира.

Папенька оскорбился! Сказал:

— Мелко мыслишь, глупая баба, — и топнул ногой. Коня. Обиженного коня. А потом добавил, что влюбит он Зефира душой своей русской, открытой, щедрой, доброй…

Там ещё было тридцать прилагательных от которых меня стошнило.

Но это были не все идеи по встрече.

Знаете, как представлял себе мой муж, встречу? Зефир должен на пороге кинуться в колени лысому блондину, просить и умолять отдать за него нашу дочь.

Наша дочь должна была стоять рядом, смотреть на все это отрешенным взглядом и молвить:

— На все твоя воля, батюшка! Как ты скажешь — так я и сделаю.

На дворе XXI век, а знаете какие три испытания папенька хочет предложить юноше?

1. Пригласить за стол и выпить с ним бутылку водки. Без закуски.

Какими компрессами потом отпаривать папеньку я не знаю. Потому что больше, чем бокал вина или пива он никогда не пил, и пьяным за все тридцать лет совместной жизни я его не видела.

2. Взять Зефира с собой в бассейн (сразу после бутылки) и проплыть с ним один км на выживание кто быстрей.

Я не берусь комментировать что будет, если юноша придёт первым.

3. Попросить посмотреть кольцо, которое зефир собирается вручить нашей доченьке и если там камень менее пяти карат, то спросить: «Неужели моя дочь не достойна бриллианта побольше?»

Третий пункт мы с дочкой отвоевали криками:

— А где мое/мамино кольцо на пять карат? Я/она всю молодость тебе отдала! Я/она тебе двоих детей родила! А ты подарил мне/ей жалкий карат и то через двадцать лет после свадьбы!

Муж долго вздыхал, спорил с нами, но понял, что третий пункт не прокатит и теперь думает над новым пунктом. Надо ведь обязательно три!

Сын тоже отличился. Подходит, спрашивает:

— Мама, ты серьезно думаешь, что её жених сядет в самолёт? И прилетит в Москву? В город, в котором живет папа?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза