Царские дети и их наставники

Пётр I рано задумывался о судьбе дочерей, причём обязательно связывал их будущность с интересами государства. Когда Елизавете минуло всего десять лет, уже тогда намечался ей в женихи французский дофин Людовик XV; за Анну же сватали одного из немецких принцев. В связи с этими планами государя и в образовании царевен замечалась некоторая разница: в то время как старшую направляли на особенно внимательное изучение немецкого языка, младшую заставляли усиленно заниматься французским.

Заботы о раннем браке дочерей побуждали царственных родителей приучать детей к обществу и торжественным выходам. Перестраивая весь общественный склад, Пётр I требовал, чтобы и его семья подчинялась, наравне с остальными подданными, новым порядкам: и Екатерина Алексеевна, и обе его малолетние дочери должны были обязательно посещать все пиры, вечеринки, гулянья и ассамблеи, где танцевали до упаду с шумными и весёлыми кавалерами.

На этих ассамблеях царевны обращали на себя всеобщее внимание грацией, лёгкостью и искусством в характерных танцах. Ассамблеи, заведённые Петром на иностранный манер, начинались в три часа пополудни; к пяти часам приезжал государь, а за ним Екатерина с дочерями, одетыми в лучшие костюмы.

Бал открывался церемониальными танцами, причём музыка играла монотонный, скучный марш. Каждая пара, по очереди, делала реверансы; затем следовал польский, которым и заканчивались степенные церемониальные танцы. Дирижёр (маршал) ударял жезлом и объявлял, что каждый может танцевать, как и что ему вздумается. Вот в этих-то танцах и сказывалось некоторое различие характеров цесаревен. Между тем как тринадцатилетняя Анна особенно отличалась в танцах церемониальных, одиннадцатилетняя Елизавета вызывала всеобщее удивление исполнением характерных танцев: польского, немецкого минуэта, английской кадрили. Она вносила в веселье всю свою детскую душу, выдумывала новые фигуры и являлась настоящей царицей бала.

Кроме танцев на ассамблеях, дочери Петра принимали постоянное участие и в любимых отцом катаньях по Неве, причём на эти морские прогулки они являлись в костюмах жён саардамских плотников, то есть одетые в канифасовые кофточки, в юбки из грубой красной материи и в небольших круглых шляпках.

Участвовали цесаревны Анна и Елизавета также и в торжественных выходах государя, а иногда даже выступали на семейных и общественных праздниках в ролях действующих лиц. Так, когда Пётр возвратился из заграничного путешествия в 1717 году в Петербург, то обе царевны выехали ему навстречу, одетые в роскошные испанские платья. В сопровождении сановников и придворных государь вступил в Зимний дворец, и здесь на глазах обширной публики обе дочери приветствовали его сочинённым архимандритом Феофаном Прокоповичем приветствием на славянском языке. Вслед на ними также сказал приветствие на французском языке трёхлетний Меншиков от имени двухлетнего государя Петра Петровича, важно в это время сидевшего в передней комнате дворца на деревянном коне.

Ознакомившись с этой показной стороной жизни царевен, посмотрим, поскольку это возможно, по дошедшим до нас скудным сведениям, как и чему учились дочери преобразователя России.

IV

Программа образования тогдашних женщин была очень ограниченная. От них требовалось, чтоб они, входя в комнаты, умели непринуждённо кланяться, делать реверансы, знали бы наиболее распространённые танцы — церемониальные и характерные, а также владели бы двумя иностранными языками — французским и немецким. Девушка, удовлетворявшая этим требованиям, считалась уже образованной, хорошо воспитанной. По сравнению с тем, что представляли собою допетровские княжны и боярышни, конечно, и эта программа образования была большим шагом вперёд.

Дочери Петра Великого стояли не только на уровне тогдашних требований, но безусловно превосходили своих сверстниц знаниями и умственным развитием. Танцевальным искусством они владели в совершенстве; посещение ассамблей приучило их держаться непринуждённо в обществе. Кроме того, им знакомы были языки немецкий, французский, итальянский и шведский, не говоря, конечно, о русском и церковнославянском языках.

Уже в раннем возрасте к ним был прикомандирован «мастер» немецкого языка Глюк и француженка Латур-Лануа; впоследствии для них были выписаны итальянка-графиня Марианна Манияни и «дохтурица»-гречанка Лавра Паликала. Что касается шведского языка, то ему они, вероятно, обучались у тех бонн, шведок по происхождению, которые окружали детей с младенчества.