Царские дети и их наставники

«Из всех, разделяющих со мною глубокую скорбь, — писала ему Елисавета Алексеевна, — воспоминание о вас, милостивый государь, в эту жестокую минуту, уверяю вас, милостивый государь, в эту жестокую минуту, уверяю вас, для меня самое драгоценное. Мне отрадно бы было оплакивать вместе с вами обожаемого человека, коего прекрасная душа вам была известна; вы следили за его развитием, вы способствовали оному… никто поэтому лучше вас не может понять всей громадности моей утраты и говорить мне тем языком, которого более всего жаждет мое сердце. Вы знаете, милостивый государь, что он любил сознавать, чем он вам обязан, и я нахожу утешение в повторении этого. Вы говорите, что остаток жизни вашей расстроен нашим несчастием, и я этому верю; но вспомните о непосредственном влиянии, которое вы имели на его молодость, о благе, которое вы этим принесли ему и вообще человечеству, и вы еще найдете утешение в этом воспоминании…»

И остальные члены царствующего дома, как равно и новый государь, Николай Павлович, не оставили Лагарпа своим вниманием: все они прислали ему соболезнующие письма, где не поскупились на выражения чувств признательности за всё им некогда соделанное на благо покойного Александра I. Особенной теплотой и сердечностью дышали письма его второго ученика — Константина Павловича.

В память дружбы с Александром царствующий брат его возвратил Лагарпу все его письма и записки к покойному государю. Сознавая важность этих исторических памятников, Лагарп снял с них копии, а подлинники возвратил Николаю Павловичу, прибавив сюда еще копии с писем к нему Александра Павловича.

Лагарп пережил своего воспитанника на тринадцать лет, храня о нём до последних минут своей жизни восторженное воспоминание. Он скончался в 1838 году восьмидесяти четырёх лет от роду, окружённый обширной семьёй, и еще бодрый и крепкий.

Соотечественники поставили на небольшом острове местечка Ролле, близ берега Женевского озера, скромный памятник Лагарпу, как благодарную дань его великим заслугам. Когда его хоронили, все в один голос повторяли: «Много он потрудился для родины, имеет право и отдохнуть».

Глава шестая Николай I и генерал Ламсдорф

I

Дни Екатерины Великой уже клонились к концу, когда 25 июня 1796 года она была извещена о рождении третьего внука. В ее присутствии духовник государыни на половине великой княгини Марии Феодоровны совершил над новорождённым младенцем молитву, с наречением его небывалым еще в царствующем доме Романовых именем Николая. Извещая об этом событии своего заграничного друга, философа Гримма, Екатерина II так описывала наружность новорождённого: «Голос у него бас, и кричит он удивительно: длиною он — аршин без двух вершков, а руки немного поменьше моих. В жизнь мою — в первый раз вижу такого рыцаря. Если он будет продолжать, как начал, то братья окажутся карликами перед этим колоссом».

А через две недели она опять писала все тому же Гримму: «Рыцарь Николай уже три дня кушает кашку, потому что беспрестанно просит есть. Я полагаю, что никогда осьдневный ребёнок не пользовался таким угощением, это неслыханное дело. У нянек просто руки опускаются от удивления: если так будет продолжаться, то я полагаю, что придётся, по прошествии шести недель, отнять его от груди. Он смотрит на всех во все глаза, голову держит прямо и поворачивает не хуже моего». В тех же письмах Екатерина, точно предугадывая будущее новорождённого, говорит: «Я стала бабушкой третьего внука, который, по необыкновенной силе своей, предназначен, кажется мне, также царствовать, хотя у него и есть два старших брата».

Предсказание бабушки сбылось, — и, по кончине в 1825 году бездетного Александра I, Николай Павлович, согласно воле своего почившего старшего брата и живого второго брата, Константина Павловича, отрёкшегося от престола, был коронован и вступил на прародительский престол под именем Николая I.