Царские дети и их наставники

«Ребёнок, — утверждал Жуковский, — всегда лучше поймёт то, что видят его глаза, нежели то, что действует лишь на его разум. Рассуждая о физическом опыте, представляешь нечто реальное, осязаемое, и приучаешься к размышлению, заинтересовываешь внимание и возбуждаешь свое любопытство. История не может быть столь же привлекательна для ребёнка, как физика и естественная история. Ум его недостаточно развит, чтобы заинтересоваться судьбами людей и народов, которых он видел лишь в воображении, тогда как явления физические и химические — у него перед глазами, произведения природы — налицо, и он легко может найти случай применить то, чему его учат, к тому, что его окружает».

В отношении детей и государь с государыней, и воспитатель Мердер, как равно Жуковский и прочие наставники, держались одинаково ровно, предъявляли к ним одни общие требования и не допускали ни в чью пользу исключений или послаблений. Таким образом, великий князь приучался с детства к равенству и нес одинаковые обязанности, как и его маленькие товарищи. Кроме Виельгорского и Паткуля к наследнику по большим праздникам, а также в рекреации летом приглашали и других товарищей из семей, лично известных государю, а иногда приводили и кадет. Эти шумные сборища в Зимнем дворце доставляли немало удовольствия «маленькому Саше» и приучали его к правилам товарищества, обходительности и внимания к гостям.

Все перечисленные меры обучения и воспитания великого князя, выработанные Жуковским, были чрезвычайно полезны, в особенности — для Александра Николаевича. При всех достоинствах и добрых качествах его природы в нем наблюдались и такие отрицательные свойства, которые возбуждали серьёзные опасения родителей и руководителей. В нем не наблюдалось достаточной решительности действий, постоянства, твёрдости воли, а подчас и справедливости. Малейшая неудача приводила его в отчаяние, заставляла опускать руки, ослабевать в своих добрых стремлениях, падать духом; желание отличиться заставляло его прибегать к маленьким хитростям, уловкам, которые огорчали наставников.

Конечно, эти недостатки в характере, свойственные часто детскому возрасту вообще, не содержали в себе признаков порока; но тем не менее Жуковский и Мердер считали нужным бороться с ними, прибегая, как увидим дальше, к мерам строгости. Их искреннее желание было — сделать из Александра Николаевича человека в самом возвышенном смысле слова, освобождённого даже от тени недостатков и погрешностей, могущих вредно отозваться на его характере и будущей деятельности как правителя России.

Борьба с этими недостатками не представляла особенных трудностей: по своей природе наследник был богато одарён способностями; учение давалось ему легко; а любящее, мягкое сердце было доступно словам внушения, увещаниям и доказательствам несправедливости сделанного. В этом отношении наставники широко пользовались примерами товарищей, их успехами и поведением, в особенности маленького Виельгорского, который отличался прилежанием и добронравием.

Могучим орудием в борьбе с недостатками великого князя служила в руках Жуковского и Мердера горячая его привязанность к родителям и бабушке, огорчить которых или вызвать их гнев было для «маленького Саши» истинным наказанием. Подобно нежному цветку, его прекрасное сердце не выносило грубого прикосновения и постоянно требовало лишь ласки и ухода любящей руки. Прекрасным подтверждением сказанного служат слова и действия великого князя во время разлуки весной 1828 года с родителями, когда он остался на попечении бабушки в Царском Селе. Мысль о родителях в первый день отъезда государя и государыни не покидала его. Во время прогулки, увидав полевой цветок, он побежал сорвать его со словами: «Я его пошлю маме!» Проходя по комнатам дворца, он с грустью вспоминал: «Вот тут папа и мама обедали, здесь сидел папа, а тут мама. Где-то они теперь?»