Царский венец

«Представь себе мои чувства, — писала она сестре Виктории. — Один день ты в глубочайшем трауре оплакиваешь любимого человека, на другой день облачаешься в роскошное платье для бракосочетания. Более резкий контраст трудно вообразить, но именно это обстоятельство ещё более сблизило нас».

День свадьбы выдался холодным, ночью выпал снег. Ночь перед свадьбой Александра провела в доме Елизаветы и Сергея — во дворце князей Белосельских-Белозерских, расположенном напротив Аничкова дворца. Аликс проснулась ещё затемно и, лёжа в кровати, думала о том, что пять лет назад в этой же комнате она впервые мечтала о юном цесаревиче, а впереди были праздники и гулянья по Петергофу, и катания на лодках и лошадях. А теперь через несколько часов она станет его женой и русской императрицей. Мечтала ли она тогда об этом? Наверно, нет. Аликс тряхнула роскошными волосами. Пора вставать. Раньше она всегда сама одевалась и стелила постель, и теперь вовсе не хотела менять своих привычек. Её рука так и не коснулась звонка, она встала и подошла к окну.

Ей предстояло облачиться в платье из серебряной тафты с корсажем, отороченным мехом, — в нём она поедет на свадьбу. Пока Аликс пудрилась, критически рассматривая себя в зеркало, вокруг неё уже хлопотали камеристки, убирая волосы, заканчивая туалет. За несколько минут до одиннадцати Александра покинула свои апартаменты и по круглой лестнице спустилась в приёмную. Камеристка накинула ей на плечи тяжёлую шубу, и вместе с Марией Фёдоровной она села в закрытую карету. Экипаж выехал на шумный Невский проспект.

Несмотря на холод и сырость, тысячи людей высыпали на улицу, чтобы поприветствовать мать и невесту молодого царя. Вдоль проспекта стояли солдаты лейб-гвардии Преображенского полка, оркестр исполнял гимн «Боже, царя храни!». Повернув с проспекта направо, карета оказалась под аркой Главного штаба (Сената) и выехала на Дворцовую площадь. Аликс подняла голову, пытаясь охватить взглядом громаду Александровской колонны. На площадь выходил фасад выкрашенного в красный цвет Зимнего дворца, увенчанного статуями. Спустя несколько минут грохот копыт и стук колёс по мостовой затих, и карета скрылась за воротами дворца.

По широким мраморным ступеням Иорданской лестницы с колоннами из полированного гранита и позолоченной лепниной невеста и императрица поднялись в Малахитовый зал. Пред глазами вдовствующей императрицы невольно мелькнули воспоминания. Вот она подымается, опираясь на огромную сильную руку мужа, вот с шумом, перекрикивая гувернёров, сбегают дети, вот маленький Ники делает первые шаги... И неважно, когда и на какой лестнице всё это было, ведь кажется, это было ещё так недавно. И Александр, ещё живой, ещё только цесаревич, и она — невеста, полная радостных тревог и ожиданий... Мария Фёдоровна бросила быстрый взгляд на Аликс. Теперь она вдовствующая императрица, и ведёт новую, царствующую, будущую жену своего старшего сына, к венцу, а её собственная жизнь переломлена пополам.

Малахитовая гостиная с выточенными из полудрагоценного малахита колоннами, узорчатым паркетом, лепным потолком... По установленному ритуалу, бывшую принцессу Алису, а теперь великую княгиню Александру одевали в этом зале.

Подвенечное платье являло собой шедевр портновского и ювелирного искусства. Одевание невесты длилось около часа. Сначала кружевные чулки, потом накрахмаленные нижние юбки, следом расклешенная юбка из серебряной парчи, отделанная мехом... Глубокое декольте, обнажающее длинную шею и белоснежные точёные плечи, которые прикроет тяжёлый горностаевый палантин. Корсет сжимает талию, тесный жёсткий лиф усыпан сверкающими каплями бриллиантов, вспыхивающими холодным светом при каждом движении...

Парикмахер запаздывал, и невеста прождала его стоя, боясь сесть и помять подвенечный наряд. Её губы дрожали от усталости; от боли в ногах и волнения на глазах закипали слёзы. Но надо было терпеть. Аликс плакала беззвучно, то и дело утирая слёзы, готовые упасть на платье. Наконец её волосы зачёсаны назад, чтобы подчеркнуть изящную линию шеи и плеч; традиционные локоны с обоих висков спускаются на плечи. Тюлевая фата прикреплена к кокошнику — платиновой, с бриллиантами короне. Свадебный романовский венец — бриллианты, пришитые к шапочке из пунцового бархата, — покрывает голову На груди — бриллиантовые украшения, на шее — несколько ниток жемчуга. Этот жемчуг, равно как и корону, подарил невесте покойный император — их стоимость составляла около 300 000 золотых рублей. Алмазное ожерелье в 475 карат легло на плечи; серьги, тоже с алмазами, пришлось прикручивать к ушам проволокой — настолько они были тяжелы.