Царский витязь. Том 1

Подвысь страшно заскрипела, из неё начало расти дерево. Корявая сосна, не мёртвая и не живая, как все нынешние деревья. Вот простёрла обвитый верёвками сук… Другой конец ужища тянулся к плетёному оберегу на руке Ознобиши.

Ветер шёл через площадь, неся заряженный самострел.

– Брат, – силился закричать Ознобиша. Голоса не было. – Сквара…

Его тянули за рукав несмело, однако настырно. Он кое-как оторвал взгляд от подвыси. Медленно повернулся.

– Господин, – повторял маленький Кобчик. – Ты, господин, что мокнешь стоишь?

Ознобиша сморгнул с ресниц дождь. Слева как ни в чём не бывало шумел рыбный ряд, у подвыси стучали киянки. Ни Сквары, ни котляров. Слепой Сойко играл на новой глиняной дудке, что купил ему Ознобиша. Морок рвался тёмными клочьями, расползался в углы. Вил гнёзда, шептал знакомыми голосами… таился до срока…

Сибир, бдевший снаружи, отворил дверь.

– Мартхе, – обрадовался Эрелис. – Мартхе?

Ознобиша сглатывал и молчал, с двух шагов не замечая чужой бабки, чью руку сжимала царевна. Взгляд блуждал в знакомом покое. Райца словно прямо сейчас его покидал, врасплох, как есть, в чём есть… навсегда. Так порой смотрит пьяный, только Ознобиша к хмельному не прикасался.

– Мартхе, кто обидел тебя?

– Государь, – со странной торопливостью произнёс Ознобиша. – Пасись, государь, подсылов котла…

Эрелис ответил, по обыкновению, рассудительно:

– Подсылы – невеликая новость. В день, когда мораничи покинут меня вниманием, я заскучаю, пожалуй. Отчего ты решил напомнить о них?

Ознобиша заметил наконец бабку. Уставился на неё.

– Орепеюшка нам родня, – воинственно подала голос царевна. – Говори с ней как с нами. Либо вовсе не говори!

– Дитятко, – забеспокоилась бабка. – Дела ваши царские…

Ознобиша двинулся с места. Безмолвно, на деревянных ногах. Припал на оба колена. Подал Эрелису тонкую полоску берёсты. Кое-как выговорил:

– Урок мне Ветер прислал…

Шегардайский наследник прочёл грамотку, не изменившись лицом. Протянул сестре.

– Тоже мне урок! – фыркнула царевна. – Ни убить, ни тайное выведать. Всех дел – к ножу прицениться.

Ознобиша посмотрел, как она стискивала руку Орепеи. Девушка будто снова брела тёмной дорогой, впрягшись вместе с братом в утлые санки… только не было рядом Косохлёста и Нерыжени, готовых встать между ними и темнотой. Никого не было.

Эрелис кивнул:

– Письмецо в самом деле говорит лишь о том, что Ветру полюбились присланные подарки. Что так испугало тебя?

– Я отвык, – прошептал Ознобиша. – Я думал… они далеко…

Брат с сестрой переглянулись.

– Кто грамотку передал?

– В сундуке была… за неприступным замком. В книгу вложена.

– В ту самую, что ли? – спросила царевна.

Ознобиша кивнул.

– На кого думаешь? – спросил Эрелис.

– Дорожные люди всякий день прибывают. Этот райца может лишь полагать…

– И что полагаешь?

– Нас учили: надо спрятать – клади на виду, – хрипло произнёс Ознобиша. Подозревать оказалось неожиданно тягостно. – Муж есть, коего причуды всему городу знамениты…

– Это не Машкара, – отмела поклёпы Эльбиз.

– Оттого, что на Дорожном поле вступился?

– Не он это.

Ознобиша потупился:

– Порядчики с ним, точно с красным боярином, а по книжнице ходит, как хозяин в клети. Это он изначально скрыню мне показал. Мог знать, как отворяется.

Эрелис терпеливо дослушал.

– Это не Машкара, – повторил он, гладя Дымку, свернувшуюся на коленях.

– Райца далёк от мысли убедить господина. Я лишь пробую объяснить…

– Урок вправду почти смешон, – сказал Эрелис. – Однако ты сам говорил, Ветер редко что-либо делает просто так. Чего нам ждать самого скверного?

Ознобиша отмолвил не сразу.

– Кого хочешь привязать, усыпляй несложными просьбами, – прошептал он затем. – Благодари за пустяк… потом вынуди один перст замарать… А потом…

Он так и стоял перед царевичем на коленях. Эрелис отложил резец, повернулся к нему, взял за руки. Пальцы молодого советника были холодными, в серо-голубых глазах стыл северный лёд. Царевич понудил Ознобишу встать, усадил подле себя. У шегардайского наследника был взгляд, какой редко встретишь в четырнадцатилетнем. Очень взрослый взгляд помнящего, как за него умирали.

– Друг мой… На что намерен решиться?

– Ты предрекал… – Голос грозил сорваться на писк, Ознобиша закашлялся. – Ты предрекал, меня заставят лазутить. Я не верил тогда. Я дурак…

Эрелис некоторое время молчал.

– Тебе страшно, Мартхе. Ты привык биться в одиночку, но больше ты не один. Люди проклянут Эдаргов род, друже, если я допущу, чтобы кто-нибудь причинил тебе зло.