Царский витязь. Том 1

Змеда, единственная законная дочь восьмого царевича Коршака, вела жизнь, на которую Невлин тщетно пытался направить Эльбиз. Окружённая комнатными девицами, чинно восседала за прялкой.

Ознобиша ловко утвердил ладонь на полу, поклонился. Эльбиз полдня учила его правильно исполнять большой и малый обычаи. Способы, усвоенные в Невдахе, в царских подземельях Выскирега были больше не гожи.

– С позволения доброй государыни, это так.

Девочкой Змеда наверняка была хороша. Как всякая юница, не отученная улыбаться. Пока отец кознодействовал, ища возвыситься замужеством дочки, вишенка расплылась в перезрелую грушу. Волосы оплела белая паутина, хищный наследный нос подушками стиснули щёки. Только в глазах, почти обделённых огненным мёдом, светился хитрый батюшкин ум.

– Нам передали, брат шлёт тебя с каким-то опы́том. Спрашивай, райца.

Пряла она, как полагалось царевне. Глаз радовался! Высучивала тончайшую нить, закручивала веретено, прихватывала петелькой. Прялка была старинная, в золочёной резьбе. Кужёнка – из пуха белого оботура.

– Не во гнев доброй государыне будь сказано, – учтиво начал Зяблик. – Праведный сын, сегодня признаваемый третьим, увидел Беду, едва выучившись ходить. Ныне, когда мой государь живёт в семье, ему хочется больше узнать о последнем дне Андархайны. Ради этого знания он отправил слугу опы́тывать достойнейших и знатнейших.

Между прочим, подол чёрного сарафана был расшит незабудками. Лиловыми, из почтения к погибшей царице.

– Особо же, – смиренно продолжал Ознобиша, – занимают моего господина неустройства, волновавшие двор. Ибо государю Эрелису, вероятно, придётся брать нить для кружев с того же клубка.

Тонкопряхи украдкой переглядывались за спиной Коршаковны. Хозяйка покоев как раз заполнила веретено. Ей с поклонами поднесли новое. Выставили серебряную чашечку кислого лакомства, чтобы не пересыхали уста.

– Чем же слабая ветвь отцовского древа может догадать нашего любимого брата… – задумчиво начала Коршаковна. Ознобиша видел, сколь тщательно она выбирала слова. – Батюшка жил у себя в Еланном Ржавце, оставив заботы правления Высшему Кругу царевичей и вельмож. Когда он счастливо перешёл Звёздный Мост… – И вдруг удивилась: – Да ты, райца, не принёс ни чернил, ни листов?

Ознобиша, почтительно сидевший на пятках, вновь поклонился:

– С позволения милостивой государыни, котляры Владычицы нас вразумляли: беседующему радостней видеть лицо и глаза, а не темя, склонённое над письмом. Этот слуга доверит услышанное чернилам, когда вернётся к себе. Быть может, государыня пожелает прочесть… даже вспомнит ещё какие-то мелочи…

– Ты так уверен в своей памяти, сынишка Левобережья?

Пока Ознобиша соображал, как уверить толстуху, дверь приоткрылась. Все посмотрели в ту сторону. Лишь райца не отвёл взгляда, вежливо устремлённого на руки Коршаковны. Этому его тоже обучили в котле.

– Госпожа праведная сестрица, – как-то сдавленно, растерянно прозвучал голос Злата. – Тут, не прогневайся, грамотку подмётную принесли… Лигуй Голец, сосед тестя моего будущего, доносит… Убили Бакуню Дегтяря. Дикомыты… натёком с севера натекли…

В руке Змеды замерло веретено.

– Все вон! – повелительно проговорила она. – А ты, Златушко, иди-ка сюда. Сказывай толком.

Высший Круг

Из-под круглого свода смотрели вниз лики Тех, Кого прежде славили Андархайна и Левобережье. Над восточной стеной плечом к плечу стояли трое братьев: Гроза, Солнце, Огонь. На юге Мать Земля нежилась в объятиях Отца Небо. Морской Хозяин взирал с западной стороны. Справедливая Владычица – с северной.

Палата помещалась глубоко в недрах, но деревянная вымостка стен словно бы впускала в неё предвечернее солнце. Таких теснин, жёлтых в бурую прожилку, теперь было не достать. Горели светильники, заправленные чистым птенцовым жиром. В клетках щебетали чижи.

Чертог скромно именовался Малым, хотя следовало бы Сокровенным или вовсе Таимным. Высший Круг собирался здесь ради решений, не нуждавшихся в глашатаях.

– Мы сегодня должны вынести рассуждение о весьма особенном деле, – начал владыка Хадуг. Он сидел возле ног изваяния Правосудной, откинувшись на вышитые подушки, и с удовольствием улыбался: во рту моржовой костью белели новые передние зубы, схваченные золотой перемычкой. – К нам взывает письмо, доставленное из далёкого зеленца. Послание касается лишь семьян, собравшихся здесь. Поэтому мы решили отдать право сегодняшнего суда нашему юному брату. Невлин доносит, Эрелис, ты быстро осваиваешь науки… Пора показать нам постигнутое!

Эрелис наклонил голову:

– По слову твоему, государь.

Перед Хадугом красовалось великолепное угощение. Закутанный кувшин с горячим напитком, постила, белые калачи. На особом блюде – крупная птица, зажаренная целиком.

– Заодно, брат, – продолжал Хадуг, – не упустим и повода испытать твоего райцу. Покамест он праздно шныряет по городу, распугивает порядчиков и тревожит почтенных людей непонятными расспросами!

Невлин и высшие вельможи с готовностью подхватили смех владыки. Хадуг отломил птичье крылышко, хрустящее золотой кожицей, начал есть.