Царский зять (3)

— И принимает нас с тобою как своих вассалов, Ян! Меня раздражает, что при версальском дворе мои родственники не получили должного признания, а наши с тобой дети не состоят в ранге иностранных принцев. Людовик не признает за нашим первенцем Якубом права наследования польским престолом! Это унизительно и оскорбительно!

— Сейм тоже этого никогда не признает, пся крев! Они там все боятся усиления французского влияния в Варшаве, считая меня сторонником короля Луи. Глупцы! Будь это так, я бы никогда не начал свой молдавский поход — а ведь это долгая война с султаном!

— Зато у тебя появился союзник, способный разгромить турок в одночасье, мой милый. Опасный, очень непредсказуемый, но такого лучше иметь другом, чем лютым врагом.

— Это так, дорогая, — король отпил вина из хрустального бокала, давнего подарка готского короля. — До магнатов только сейчас дошло, какая держава появилась у нас в одночасье на полуденных «крессах всходних». «Новороссия» тем и опасна, что с привычной Московией не имеет никакого сходства, за исключением веры и речи. Там все в руках императора, базилевса и автократора Юрия, пусть таковым признали его титул, кроме меня, еще царь Федор, шведский король и молдавский господарь.

— А почему они это сделали, мой милый?

— Со Стефаном все понятно — он жаждет, чтобы кто угодно его принял под свое покровительство. И ссорится с Юрием для него самоубийственно! Карл, одиннадцатый этого имени, является королем шведов и…

Собеский сделал паузу и посмотрел внимательно на супругу. Та понятливо кивнула головой и закончила за него:

— И готов! Тогда Швеция, имея союз с Готией, может устроить нам очередной «Потоп».

— Разумеется, так и есть, и Юрий о том сделал предупреждение. Своего сына Вольдемара или Владимира, рожденного ему убитой татарами готской королевой, он намерен, по достижении возраста, отправить в Стокгольм, для налаживания родственных связей. А возможно и брака — у королевской четы пока нет детей, но мне сообщили, что королева Ульрика не праздна, и носит в чреве своем первенца. Рождение сына, и особенно дочери, будет весьма многозначительно. Тем более, что юный Вольдемар объявлен кронпринцем Готии и княжества Феодоро, вопреки желанию московской царевны Софьи, которая желает видеть будущих сыновей от нее полновластными наследниками формируемой империи.

— Этого нельзя допустить, Ян.

— Разумеется, моя дорогая. Но есть выход — если Сейм пойдет на уступки, то такой угрозы, висящей «дамокловым мечом», не будет. Юрий требует, чтобы отныне не было никакого «Русского воеводства», и мы в этом вопросе ему сделаем уступку.

— Лучше вообще не использовать слово «русский» на «крессах всходних», тогда у него не будет формального повода, как у государя Новой Руси, зацепиться за это слово. И стереть со всех карт «Червонную Русь», подменив на Галицкое королевство.

— Ты права, дорогая — незачем понапрасну злить нашего соседа, тем более такого опасного.

— Если брак между Якубом и Анной состоится — то наш сын получит формальное право быть королем Галицким, которое будет признано Юрием, если судить по его грамоте.

— Так оно и будет, Марыся — имея такого тестя, нашему первенцу будет оказана мощная поддержка. Потому стоит отпустить мальчика в Готию — из Юрия великолепный наставник, а его страна хранит массу тайн. И если никого из панства к ним близко не подпустят, то юный будущий зять совсем иное дело. Тем более, древний королевский венец у Юрия, и стоит через два года провести помолвку, как…

— Все панство вскинется, Ян…

— И получит войну от трех врагов сразу! Все помнят «Потоп» очень хорошо, а что будет, если к Швеции и Московии добавится Новая Русь?!

— Ничего хорошего, мой муж.

— Это я и объяснил некоторым магнатам, что имеют влияние на сейм. Даже Сапеги обещали мне помощь. А теперь к тому, почему я признаю базилевсом Юрия, и потребую подтвердить этот титул от сейма. Но вначале задам тебе один вопрос, моя драгоценная королева — когда пала столица империи ромеев Константинополь?

— В 1653 году, мой муж. А почему ты спросил это?

— А когда турками был захвачен Трапезунд со всем Понтом? Феодоро? Халдия?

— Гораздо позже, — Марыся задумалась, и тут ее лицо прояснело, на губах заиграла улыбка. — Я вспомнила — было две империи ромеев, одна со столицей в Константинополе, а вторая появилась после четвертого крестового похода, со столицей в Трапезунде. Понтийская империя!

— И назывался тот базилевс «императором Востока, Иверии и Ператии». Последнее и есть Феодоро, то, что в Крыму! А также в восточный домен входил Боспор — Кафа с Керчью, пока их не отобрали генуэзцы вместе с частью городов Ператии, что на южном берегу Крыма. Юрий имеет прямые права на титул «базилевса Востока», и протестовать против этого неразумно. Мало того, что он имеет древние грамоты, так у него еще отлично обученное и превосходно вооруженное войско.