Царский зять (3)

В Швеции его много — этот металл продавали по большой цене, и его охотно покупали все европейцы, включая московитов. Вот только развернуться во всю мощь шведы не могли — для выплавки металла шел древесный уголь, вырубка лесов там рано или поздно примет катастрофический характер, и промышленное развитие страны остановится.

Потому в самом скором времени останется только один регион, который уже сейчас по выплавке железа догнал Московское царство и Польшу — Донбасс. Здесь почти на поверхности, или чуть в глубине, находятся гигантские залежи каменного угля, значительную часть которого можно подвергнуть коксованию — получить своего рода древесный уголь (но гораздо лучший), который идет на выплавку металла.

Два богатейших месторождения железной руды — Приазовское и Керченское — разрабатывались открытым способом, благо пласты выходили к самой поверхности. Правда, крымское железо хуже по качеству, чем мариупольское, но зато его разрабатывать чуть легче. С добычей угля и его коксованием проблем не имелось — во Владимире, Донецке (все же назвал этим имени пригород волынской столицы) и Горловке каменного угля теперь извлекали много.

Хватало с избытком и на выплавку металла и на отопление домов чуть ли не всей Новой Руси — леса не просто берегли, их тщательно и кропотливо восстанавливали, где только возможно, высаживая саженцы. Особенное внимание уделяли лесопосадкам между обширными пахотными полями.

Проблемы были в логистике — уголь сплавляли по Кальмиусу на дощаниках, протаскивая через пороги. Но зимой река замерзала, а летом могла обмелеть из-за жары.

В марте на заседании Боярской Думы (правительства по своей сути, куда входили главы Приказов) приняли решение об отливке чугунных рельс и строительстве линии самой настоящей железной дороги, которая должна была связать Галич с Мариуполем.

Дело решалось не с кондачка, благо опыт имелся.

В прошлом году ради эксперимента проложили короткие однопутные линии конки. В Донецке от местных шахт и копей до пристани на Кальмиусе. А также от Приазовского месторождения до металлургических заводов в Мариуполе. На одну сажень пути уходило до десяти пудов чугуна, без малого девяносто тысяч пудов металла. Огромная цифра — около половины выплавленного за весь прошлый год.

Но дело того стоило — дороги на черноземе в период межсезонья превращались в нечто, особенно после ливней. Там не только тяжелые возы с упряжкой из волов застревали, кони не могут копыта из грязи вытянуть. А в его мире машины буксовали и застревали в раскисшей землице, даже танки порой не могли пройти по тому, что называлось проселком, после длительных проливных дождей.

Оценив перспективы, обстоятельно взвесив все риски и затраты, бояре пришли к твердому решению — железным дорогам быть!

И вот тут появилось самое настоящее коммунистическое будущее, то, которое стало доподлинным настоящим. За короткий срок разработали натуральный пятилетний план развития металлургии со строительством новых домен, и с ежегодным увеличением выплавки железа на сто тысяч пудов, пока не будет достигнута вожделенная, кружащая голову подобно штофу горилки, цифра в один миллион.

По первым прикидкам выходило, что за семь лет достичь такого результата вполне возможно. Ведь по меркам 20-го века он был ничтожным для любого, даже маломощного металлургического завода — всего 16 тысяч тонн за год, жалкая выплавка, которую всерьез принимать нельзя.

На километр одного пути железной дороги расход рельс составлял чуть больше пяти тысяч пудов, так что протянуть линию от Галича до Мариуполя можно было лет за пять, никак не раньше — все же 250 верст, как ни крути. А еще лет двадцать потребуется, чтобы связать Донбасс с Крымом. За это время как раз первый паровоз до ума доведут и наладят серийное производство. И поневоле на ум пришла фраза «великого комбинатора» из книги, которую он несколько раз перечитывал в юности — «железный конь придет на смену крестьянской лошадки».

Юрий усмехнулся, вспомнив, как бояре, переглянувшись между собой, решили, что миллион пудов железа хорошо, но два, а то и все три — гораздо лучше. Масса металла требовалась на производство самого необходимого, которого постоянно недоставало — от печных плит, топоров и кос с серпами, до конных жаток и молотилок со станками.

Население увеличивалось взрывным характером — после захвата междуречья Днестра, Буга и Днепра, на земли хлынула масса народа из обеих частей Гетманщины. А еще из Подолии и Молдавского княжества — из последнего поток шел на спешно восстановленный город Бендеры, расселяясь по опустевшему после изгнания татар Буджаку.

А ведь для всех новых подданных требовалось именно железо — если хаты строились из доступного материала — глины, прутьев, бревен на столбы и стропила, да вязанок соломы для крыш — то печные плиты, колосники и дверцы отливались из чугуна. А требовался еще всевозможный сельскохозяйственный инвентарь, орудия труда, так сказать.