Царское дело

— Надо мне это скинуть, хозяйка… — И он распахнул полушубок. — И чем-нибудь другим укрыться. Я после отблагодарю. — И он опять усмехнулся.

Демьяниха не сдержалась и хмыкнула. После сказала как бы нехотя:

— Ладно. Этот черт вчера кое-чего принес. Может, на тебя налезет. Подожди.

И она пошла за печь. Маркел посмотрел на Фильку. Филька был очень мрачный и нарочно смотрел в сторону.

Из-за печи вышла Демьяниха и вынесла черный залатанный овчинный полушубок и такую же черную шапку.

— Вот, — сказала она, — если налезет. Три алтына.

Маркел вздохнул, но не стал торговаться. Скинул свой полушубок, положил его на лавку и сказал:

— Это чтобы не пропало. Я в нем домой поеду.

— Еще два алтына, — сказала Демьяниха.

— Жаба! — гневно сказал Филька. — Жаба! Креста на тебе нет!

— На мне есть, это ты свой пропил, — дерзко ответила Демьяниха и подмигнула Маркелу.

Маркел покраснел.

— Давай, давай! — сказал Филька. — Скоро темно станет!

Маркел надел черный полушубок, нахлобучил шапку и повернулся к Демьянихе. Демьяниха сказала:

— Сокол соколом!

— Жаба! — сказал Филька.

— Молчи, пес! — ответила Демьяниха.

Маркел развернулся уходить.

— А на посошок?! — воскликнул Филька.

— Как господин прикажет, — сказала Демьяниха.

Маркел посмотрел на Фильку, ему стало его жаль, и он сказал:

— Только по одной, по маленькой.

Филька аж весь зарделся! Демьяниха опять ушла за печь, а после вышла с двумя шкаликами и с хлебом, зажатым под мышкой. Филька и Маркел взяли по шкалику и выпили. После Филька достал у Демьянихи хлеб, переломил его и, отдав больший кусок Маркелу, сказал:

— Ну, все, у нас дела. К ночи вернемся, если Бог даст.

И они пошли к двери, жуя хлеб на ходу.

Когда они сошли с крыльца, Филька схватил Маркела за рукав. Маркел остановился. Филька сказал очень сердито:

— Это моя баба! Ты с ней не очень-то!

— А я разве чего? — спросил Маркел, дожевывая хлеб. — Я ничего. Это она сама.

— А ты дай ей в морду! — гневно сказал Филька. — Скажи, что я велел!

— Ты кому это велел, мне, что ли? — строго спросил Маркел.

— А что?! — задиристо спросил Филька.

— А то! — сказал Маркел. — Если она твоя, так сам ее учи.

И развернулся, и пошел. Филька поспешил за ним и на ходу продолжил:

— Какая она ядовитая, если бы ты только знал. А какая вороватая! Придешь к ней, стучишь, стучишь, а дверь на запоре. Как будто там нет никого. А за дверью слышно: шу-шу-шу!

Маркел остановился и строго посмотрел на Фильку. Потом сказал:

— Государь преставился. Дядю Трофима убили. А тебе все эта баба на уме!

Филька обиженно молчал. Маркел продолжил:

— Я знаю, за что убили дядю Трофима. Ходил он вчера в одно место… — И быстро спросил: — Знаешь, куда?

— Нет, — сказал Филька. — А что?

— Так, ничего, — сказал Маркел. Помолчал, а потом осторожно спросил: — А знаешь, кто такой боярин Ададуров?

— Не боярин, а думный дворянин, — сказал Филька. — Этого я очень даже знаю. Царь его в последний год крепко жаловал, к себе приблизил. Зато сейчас ему будет несладко. Так всегда бывает, если…

— Не каркай! — перебил Маркел. Филька насупился. Маркел опять спросил: — Где мне его сейчас найти?

— Во дворце, где же еще, — ответил Филька. — Но мне во дворец сегодня ходу нет. Слова не знаю.

— Пойдешь со мной, — сказал Маркел. — Я знаю.

Они развернулись и пошли. Маркел шел и думал: надо идти и самому искать, брехал пес Шкандыбин, ничем он ему не поможет, никого искать не станет! Да и как ему искать, если сам же подослал?! Вот он и мутит воду, сулит что ни попадя, а у самого только одно на уме: чтобы ты никуда не ходил, сидел на месте, под ногами у него не путался. Ну а даже сядь и посиди, а князь Семен завтра спросит, он же обещал спросить: ну, что, холоп, узнал чего? А, не узнал! А к Ефрему его! Вот тут и побежишь. Да, и опять же, как же так, дядю Трофима убили, и как же теперь это спустить кому-то?! Дядя Трофим, и тут Маркел перекрестился, ты, дядя Трофим, не гневайся, я этого дела не брошу, вот тебе крест на этом! Да и я кое-что уже узнал! Шкандыбин, дурень, проболтался, сказал, что ты ходил в Китай-город. Но, правда, Китай-город — это ого-го, это как десять Рославлей, нет, даже больше, потому что я в Рославле каждый угол, каждую подворотню знаю, а здесь я, как в диком лесу, буду искать-плутать, а у кого дорогу спрашивать? Никого я здесь не знаю! Ну, разве только Ададурова, ты же меня к нему водил. А вот теперь я к нему приду и скажу, что мне можно верить, что ты же сам ему вчера сказал, что я после того, когда тебя убьют, возьму это дело. И вот дядю Трофима убили, все получилось, как он обещал…

Тьфу! Обещал! Подумается же! Маркел опять перекрестился и увидел, что они уже подошли к князя Семена воротам. Стоявшие при тех воротах сторожа открыли их сразу, без лишних вопросов. Даже еще предупредили:

— Смотрите в оба. Стрельцы нынче крепко лютуют. Хватают всех подряд.

— Нас не схватят, — сказал Филька. — Нам близко.

Они вышли со двора, быстро перешли через дорогу и подошли к двойным Куретным проездным воротам царского дворца. А там уже даже с этой, то есть с наружной стороны первых ворот стояли стрельцы. Один из них грозно спросил:

— Куда прете? Кто такие?