Царское дело

Ну разве можно расслышать в таком гвалте чей-то шёпот? Конечно, нет! Тая его и не слышит. Или не хочет слышать?

– Тая, – Мишкин умоляющий голос звучит прямо над Таиным ухом. – Слушай, Тай, ну на что ты обиделась?

Она отдёргивает руку, за которую Мишка просительно тянет, смотрит на него искоса. Глаза с рыжими ресницами глядят на девочку внимательно и грустно.

«Всё-таки очень странно видеть Мишку несчастным», – думает Тая и ворчит не то обиженно, не то примирительно:

– Ни на что…

Мишка обрадованно шагает к парте и кладёт перед Таей листок в клеточку.

– Я тут адрес свой написал. Мы едем на море, но ты всё равно пиши, я скоро вернусь. И про день рождения не забудь, я буду ждать!

– Ладно, там видно будет, – всё ещё ворчливо говорит Тая, но Мишка рад, не замечает ничего.

– Так ты пиши, Тайка, слышишь? Пиши!

Крики и гомон вдруг замолкают. Ребята поспешно поднимаются: вошла Инна Семёновна. Мишка торопливо отступает на своё место. С грохотом падают чьи-то книги.

«Инна Семёновна тоже сегодня нарядная, – думает Тая, глядя на учительницу, рослую, черноволосую, в зелёном платье. На шее у неё – прозрачная нежно-салатовая косынка, завязанная бантом. – Оканчиваем первый класс мы, а праздник у стольких взрослых: и у моих родителей, и у Инны Семёновны!»

Тае вдруг очень захотелось спросить у Мишки, как отмечают этот день у него дома. «Может, пригласить его к нам, на „Птичье молоко“?» – размышляет она.

Но пока ничего спросить нельзя: Инна Семёновна внимательно оглядывает притихших учеников.

– Здравствуйте. Садитесь, – она кладёт на стол толстую стопку дневников.

Все взгляды устремляются туда. Сейчас каждый узнает свои оценки!

– Вы хорошо потрудились за прошедший год. Все переведены во второй класс. На каникулах старайтесь много читать, наблюдать за природой, помогать старшим. Набирайтесь сил. А теперь раздаём дневники.

Горбункова выпархивает из-за парты, с усилием берёт стопку дневников. Класс понемногу начинает гудеть. Кто-то увидел оценки и расстроен, кто-то бурно радуется. Тая открывает на последней странице свой белый дневник в прозрачной обложке. Рисование – отлично! Письмо – отлично! Чтение – отлично! Пятёрки стоят в ряд аккуратные, с весело поднятыми носиками, словно говорят: «Так держать, Тая Потапова! Молодец!» Вот только напротив строчки «математика» пристроилась неловкая одноногая четвёрка. Тая вздыхает. Ну ничего, может быть, в следующем году всё сложится удачнее…

– А теперь идём в библиотеку сдавать книги. Выходим по двое, – Инна Семёновна, как всегда, деловита, от её чётких указаний суета в классе исчезает. – Горбункова и Кузяев, спускайтесь вниз. Дальше пойдёт вторая парта, потом третья. Не задерживайтесь, я жду вас в библиотеке!

И она закрыла за собой дверь.

Минутная тишина после ухода учительницы сменилась криками.

– Э-ге-гей, даёшь фантики! – завопил Бутылкин, вскочив на стул.

Ребята зашевелились, зашуршали. Мишка достал кляссер, открыл неторопливо.

– Эй, Мишка, – подзадорил Бутылкин. – На что играешь? Ставишь «солнце»?

Мишка удивлённо поднял рыжие брови, но не рассердился, сказал спокойно:

– На «солнце» не играю, а вот пару «Дональдов» поставлю, – и он, спохватившись, виновато поглядел на Таю.

Она сидела как ни в чём не бывало и рассматривала страницы «Книги для чтения».

– Тай, – шепнул Мишка через проход. – Может, сыграешь? Я тебе дам «Дональда».

Таины щёки вспыхнули, и она, с силой дёрнув рукой, порвала страницу.

– Ага, ну я только спросил, – поспешно пробормотал Мишка. – А я сыграю, ладно?

Тая тряхнула кудряшками и стала прилаживать разорванные края страницы друг к другу.

Костино место было свободно: то ли заболел Таин сосед, то ли уехал раньше.

– За Костикову парту! – скомандовал Бутылкин.

Жаркая толпа в одно мгновение сгрудилась вокруг парты и ждёт начала. Интересно всем: кто не играет, тот наблюдает, выглядывая из-за чужого плеча. Тая чувствует чьё-то горячее дыхание на своём затылке. Мишкин острый локоть, обтянутый синей тканью форменного пиджака, съезжает на Таину часть парты.

«Не уйду, – думает она упрямо. – Ни за что не уйду». Ей будто доставляет мрачное удовольствие мешать ребятам и самой расстраиваться, глядя на злополучную игру.

Игра в разгаре. Тёма бьёт уже во второй раз. «Давай!» – раздаётся над самым Таиным ухом голос болельщика. Увлечённые игрой, все сосредоточились на том, что происходит на парте Костика. Но Тая смотрит не туда. Она вдруг замечает то, что больше никто не может увидеть: зелёный Мишкин кляссер лежит, позабытый, возле её «Математики» и «Чтения». На первой странице сияет, переливаясь, заветное «солнце».

Медленно, медленно Таина ладонь продвигается к стопке с учебниками. Будто невзначай, натыкается она по дороге на кляссер. В голову Тае ударяет горячая волна. Она не думает о том, что делает, а только о том, не замечает ли кто её правую руку. Чтобы скрыть движение, Тая всем корпусом наваливается на парту, делая вид, что наблюдает за игрой. Левый локоть заслоняет пальцы её правой руки, как бы невзначай уже прикрывшие «солнце».