Царства смерти

За окном серые башни едва не упирались в находившийся в трех тысячах футов над землей купол. Я смутно припоминал этот участок шоссе. Здесь мы проезжали по пути на станцию «Мерзлота». Мы ехали вдоль края купола, минуя один за другим дугообразные мосты нижнего района над многочисленными реками и каналами, протянувшимися к самому сердцу купола. Нам нужно было следовать строго по периметру, пока дорога не пойдет под уклон и не соединится с другой подземной магистралью, которая приведет нас прямиком к Первому куполу и посольству.

– Что за люди у них там! Вместо того чтобы нормально помочь, едва мозги ей не поджарили, – сказал Паллино.

– Она в порядке, – возразил я.

Мне не хотелось с ним соглашаться. Утверждать, что у Валки были какие-то «повреждения», означало отвергнуть ее успехи. Я подумал о старом умывальнике, некогда разбитом, но потом склеенном серебряным припоем. Что, у меня не было старых шрамов? Валка никогда не бередила мои раны, не вспоминала даже мою смерть. Как я мог относиться к ней иначе?

Поперечная дорога за ограждением по левую руку от нас резко уходила вниз, опускаясь на добрую тысячу футов к улицам и водным артериям, куда шлюзы сливали свежую воду, поступавшую со станции Мерзлота и других источников.

– Удивительно, что здесь есть открытая вода, – заметил я.

– Народ должен быть обеспечен всем необходимым, – прокомментировал наш сопровождающий, услышав в наушнике перевод моих слов. – За работу положена вода, пища и отдых.

– Чего он там бормочет? – спросил у меня Паллино.

Лотрианец, само собой, говорил на родном языке.

– Ничего важного, – ответил я Паллино, ничуть не солгав.

Вдруг он насторожился. Он смотрел вперед и видел дорогу. Прильнув к стеклу, Паллино начал вглядываться.

– В чем дело? – спросил я.

Его прежнюю расслабленность как рукой сняло. По движению его губ я понял, что он шепотом переговаривается с лейтенантами в других машинах. Я вытянул шею насколько мог, но не увидел того, что видел Паллино.

– На дороге военная полиция. Что-то горит. – Паллино оглянулся на сопровождающего, который с удивлением следил за переменой в поведении моего ликтора. – Что за фигня?

Я понял, что наш лотрианский друг наверняка прекрасно понимал галстани, так как очевидно принялся искать ответ еще до того, как выслушал перевод из наушника.

– У народа везде есть враги, – ответил он.

– А конкретнее?! – вспылил Паллино, когда я перевел. – Эти безмозглые кретины хоть что-нибудь могут четко объяснить?!

– Разве что за нашей спиной, – с сарказмом ответил я, не заботясь о том, что подумает сопровождающий, и жестом показал: «Будь начеку».

Не успел я договорить, как наша машина замедлилась. Сквозь толстые двери и бронированные стекла я услышал крики на лотрианском, но не смог точно разобрать слова и цитаты.

– Сворачиваем на мост, – пояснил Паллино. – Похоже, выставили блокпост. Эй, серушка! – рявкнул он на лотрианца. – Почему дорогу закрыли?

Тот лишь моргнул в ответ.

– Я тебя спрашиваю, – навис над ним Паллино, сверкая глазами. – Почему дорогу закрыли?

Успокаивающе положив ладонь на его руку, я повторил вопрос на лотрианском.

Водитель чуть наклонил голову, прислушиваясь к диктовке своего кукольника.

– Конклав официально заявляет, – начал он, подводя к настоящему ответу, – что на шоссе Эн-четыре, ведущем к Первому куполу, случилось дорожно-транспортное происшествие. В результате аварии движение по тоннелю заблокировано. Делегация и сопровождающие должны свернуть на дорогу Цэ-семь.

– В тоннеле авария, – перевел я для Паллино. – Нас направляют по другой дороге.

Выглянув в окно, я заметил, как следом за нами двинулись и остальные, похожие на черных жуков, лотрианские автомобили. Несмотря на дополнительные неудобства и слабое беспокойство – спустя столько лет на службе и множество удивительных событий любое отклонение от плана было для меня поводом для беспокойства, – я с азартом предвкушал, что же принесет нам сход с ковровой дорожки, расстеленной лотрианским правительством. Я даже ожидал, что окна затемнятся, но этого не случилось ни когда мы выехали на мост, ведущий над нижним районом к серым башням в центре, ни когда добрались до его противоположного конца.

Как и в других куполах, называемых здесь kupa, наиболее развитые районы Восьмого купола располагались в центре, под самой высокой точкой искусственного неба из стекла и стали. В Первом куполе в центре стояли правительственные здания, над которыми возвышался Народный дворец. Здесь не было сравнимых по масштабу построек, лишь многочисленные прямоугольные башни с редкими окнами прятали свои темные вершины в сером туманном воздухе.

– А их лучшие деньки-то позади, – заметил Паллино, разглядывая разбитые стеклянные фасады и толпы людей в серых пальто, собравшихся вокруг горящих бочек.

Здесь было больше рабочих-zuk, чем в тех районах Ведатхарада, которые нам показывали, но все равно ощущалась пустота.

– Если у них такая столица, даже подумать страшно, что творится в колониях, – сказал Паллино.

– Что-то вроде того, что мы видели на станции Мерзлота.