Царственный паяц

пошаливает, и бессонница, и глухой постоянный кашель. Что тут предпринять? Как

поступить? Голова идет кругом. Вот такие невеселые новости приходится сообщать

Вам, дорогой друг мой. Уж Вы простите, ради Бога, что пишу так откровенно. Но я

думаю, что смысл нашей переписки - именно в откровенности. Иначе она не была бы

дружеской, а лишь светской, т. е. не нужной душе.

И самое горькое, что знаем, отлично знаем, что стоит выбраться отсюда и мы будем

спасены. Так всегда бывало. Но выбраться почти невозможно. Toila - прелестное

местечко, но тупик. И этот тупик дает себя иногда чувствовать. А из Югославии,

Болгарии и Румынии, где моих книжек продано крон на 30, никаким образом денег

получить нельзя. Все пишут, что пересылка абсолютно запрещена. И нет никаких

обходов закона. Нового писать ничего не в состоянии, единственно чем занимаюсь - это

переписываю старые рукописи, приводя их в порядок, не теряя все же надежды, что

когда-нибудь они понадобятся.

Все чаще и чаще нам с Ф<елиссой> М<ихайловной> приходит мысль о

насильственном прекращении жизни. Пока, однако, еще решиться не можем: слишком

мы еще жизнерадостны! Но при таких условиях жизнерадостность вскоре

окончательно испарится. Да она Уже и испаряется заметно.

Целую Ваши ручки. Шлем искренний привет Вам и Фед<ору> Фе- Д<оровичу>.

Нам так радостно, что в его лице Вы, дорогая, нашли вер-

ного и чудного человека, спутника Вашей жизни. Да сохранит Господь Ваше

счастье! Вакх вспоминает Вас, приветствует. Мы часто говорим ему о Вас и Асе.

Всегда Ваш

дружески

Игорь

74

20 января 1933 г.

ТоПа, 20.1.1933 г.

Дорогая Августа Дмитриевна, все время ждал от Вас весточки от 15-го, которая,

обыкновенно, приходит к нам 18-го, но, увы, не дождался, и вот пишу вне очереди,

чтобы просить Вас передать от имени Вакха сердечную благодарность милому Асе за

его трогательное внимание. Само собою разумеется, и Фелисса Михайловна, и я очень

тронуты добрым поступком Аси и выражаем ему искреннюю нашу признательность. В

ближайшие дни мы едем в Ревель на несколько дней, чтобы на месте выяснить все

возможности. Это - последняя ставка. Риск для нас крупный. Пока не были там, все же

есть надежда, хотя и очень смутная, но, если, побывав, ничего не устроим, тогда не

будет и ее, а без надежды, вдобавок истратив на поездку последние деньги, нельзя

будет существовать. Впрочем - «смелым Бог владеет!» «Итак, мы начинаем!..»

Душою Ваш

Игорь

Р. Б. Ф<елисса> М<ихайловна> и я шлем Вам, Фед<ору> Федсоро- вичу> и Асе

наши искренние приветы и еще раз выражаем всем Вам свою признательность. В ночь

на 5 янв<аря> у нас установилась зима, и вот уже третий день мороз достигает 18-20

107

градусов. Приходится топить трижды в день, чтобы поддерживать 12-14 град<усов> в

комнатах: домик деревянный и без обшивки. Морозы нас - при кризисе — не радуют...

Совершенно непредвиденные траты. Жду Вашего письма.

Иг.

Р. Б. Где тонко, там и рвется: сейчас принесли повестки из волости — требуют так

назыв<аемый> «подушной» налог в размере — за нас с Ф<елиссой> М<ихайловной>

вдвоем - 15 крон 25 сент<ября>. Вот и поездка в Ревель повисла в воздухе!.. От этого

же налога не отвертеться. Срок уплаты: 28 янв<аря>. А потом — «с молотка»!..

Кишинев, 25.III.1933 г.

Дорогая Августа Дмитриевна, с 9.III мы живем здесь! Из Toila уехали

1.Ш. Побывали в Юрьеве, Риге, Варшаве. В Ревеле провели 10 дней - от 7 по 18.11.

С трудом раздобыли тогда деньги на дорогу, сделав долги. 17.III дал здесь первый

вечер, собравший полный зал. Но билеты столь дешевы, что выручка оказалась до

смешного микроскопической. Теперь мы ее проживаем в ожидании второго вечера,

имеющего быть дней через пять. Зовут и в провинцию, однако и это не сулит никакой

пользы. Предприниматели робки и пользуются неважной репутацией. Устраивать же на

свой счет у нас нет ни средств, ни уменья, ни знанья местных условий. Вдобавок

крупные налоги. Принимают всюду очень тепло и радушно, много знакомств и

приглашений, но и я, и Ф<елисса> М<ихайловна> почти все время кашляем и чихаем и

редко куда выходим, боясь окончательной простуды. Впереди, вообще, весьма смутно.

По этой причине и Вам не хотелось писать. Да и никому не пишу. Не сердитесь на

меня, это так легко понять. Погода ужасная: то дождь, то снег. В городе — грипп. Не

очень-то радостное настроение. Меня очень интересует результат мартовского

розыгрыша в Стокгольме. Не будете ли добры сообщить и, вообще, написать по адресу:

Romania. Chisinru. Str. Dm. Kantemir. L. Evitski pour I. S. (забыл указать № дома: Dm.

Kantemir 10 А). Целую Ваши ручки, искр<енний> привет Фед<ору> Фед<оровичу> и

Асе. Ф<елисса> М<ихайловна> шлет свой всем привет. Пишите. Еще не знаем

дальнейшего маршрута: 1933 г. дает себя чувствовать!..

Ваш Игорь

76

28

июня 1933 г.

28.VI.1933 г.

Замок «Храстовац».

Словения

Дорогая Августа Дмитриевна! Сегодня ровно неделя, как мы приехали сюда, в

старинный (600 л<ет>) замок в 120 комн<ат> гр<афи- ни> Герберштейн, чтобы

провести здесь несколько недель при русской школе. От Марибора (Марбурга) 18

кил<ометров> автобусом, от Вены четыре часа в поезде, от Белграда 12 ч<асов> езды в