Царствие благодати

— Делать подобные заключения я целиком и полностью предоставляю вам, — сухо ответил Киттельсен. — Я только сообщаю, что мы обнаружили. Еще могу сказать следующее: тот, кто убил, обезглавил и удалил кожу с тела Гунн Бриты Дал, возможно, проделывал такое и раньше. Но я бы не назвал предполагаемого убийцу профессионалом. Для хирурга разрезы слишком грубые и сделаны в странной рубящей манере. Кожа и большая часть головы удалены уже после того, как жертва скончалась.

— Большая часть головы?

— Да, причиной смерти с высокой степенью вероятности явилось перерезание горла, выполненное в первую очередь. Жертва умерла сразу, но убийце потребовались дополнительные удары, чтобы отделить голову от тела. Он, несомненно, пользовался несколькими разными инструментами. Чтобы перерубить шейные позвонки, он взял маленький топор или исключительно тяжелый нож. Но вышеупомянутый убийца наверняка опробовал и другие приспособления. Вы спрашивали о главном. Главное, несомненно, вот. — С этими словами Киттельсен выудил из алюминиевого поддона, стоявшего у него на столе, темный металлический фрагмент.

— Что это? — Синсакер почувствовал, как быстро забилось его сердце — едва ли сердце патологоанатома Киттельсена хоть раз в жизни билось с такой же скоростью.

— Это металлический фрагмент.

— А вы не можете сообщить мне что-нибудь не столь очевидное?

— Я обнаружил его между двумя оставшимися шейными позвонками. Могу предположить, что при попытке перерубить позвоночный столб один из инструментов сломался и обломок застрял в тканях. Тогда убийца взял другой инструмент и завершил работу, сдвинув место разреза немного выше.

— То есть это обломок одного из ножей, которыми пользовался убийца?

— Да, если моя догадка верна.

— А что еще вы можете сказать об этом фрагменте?

— Ну нет, подобный анализ должны проводить люди, которых специально для этого готовили. — Доктор достал прозрачный пакет, поместил в него кусочек металла, закрыл пакет и протянул Синсакеру. — Но если мне позволено будет выступить с предложением, я бы посоветовал показать его археологу.

— Зачем?

— Затем, что это не нержавеющая сталь, — сказал Киттельсен сухо и поднялся, намекая на окончание беседы.

* * *

— Исходя из качества стали и того немногого, что видно из формы обломка, я могу сказать, что этот нож изготовлен не позднее восемнадцатого века. Скорее всего его почти всегда смазывали и бережно с ним обращались, поскольку он в удивительно хорошем состоянии. Если за ним ухаживали профессионально, он может быть еще старше, но едва ли ему больше пяти сотен лет.

Йенс Дал наконец оторвался от микроскопа и теперь стоял перед старшим следователем Синсакером в полный рост.

Супруг покойной Гунн Бриты Дал согласился встретиться с Синсакером у себя в кабинете в Музее естественной истории. По телефону следователь объяснил ему, в чем дело, заверил, что экспертиза неофициальная и в случае отказа анализ поручат кому-нибудь еще. Но ему, Синсакеру, хотелось бы задать еще несколько других вопросов. Выпив кофе и перекусив булочкой в столовой больницы Святого Олафа, старший следователь прибыл в музей. Дал, чисто выбритый и с капельками пота на лбу, уже находился у себя в кабинете и готовился его принять. Время шло к часу дня, и температура за бортом достигла двадцати четырех градусов. Увидев кончик ножа, который ему принес Синсакер, Йенс Дал вскинул брови.

— Этот фрагмент точно из стали, которая есть не что иное, как сплав железа с углеродом. Но сталь выплавляют со времен античности, и история знает разные ее составы. Поэтому стальной нож мало о чем нам говорит. Детальный анализ состава мог бы сказать больше. Например все современные стальные сплавы будут содержать разные примеси. Чтобы сделать сталь более прочной, в сплав добавляют хром. В так называемой хирургической, нержавеющей стали содержится минимум одиннадцать процентов хрома, а также никель. Я могу с достаточно высокой долей достоверности утверждать, наш фрагмент не из хромоникелевой стали. Однако если вы хотите определить точный возраст, вам потребуется провести радиоуглеродный анализ. Я могу это устроить, но на него потребуется время.

— Подобные серьезные исследования улик должны проводить наши собственные криминалисты, — сказал Синсакер. — Пока мне нужна быстрая приблизительная оценка. А не подскажешь, откуда может происходить подобный нож?

— По такому маленькому фрагменту, разумеется, невозможно определить, к какому типу он относится. Может быть, охотничий или мясницкий. В то время почти у каждого мужчины на поясе висел нож. Поскольку мы видим острие, можно предположить, что это не нож для бритья. Но тем не менее он мог принадлежать и брадобрею.

— Почему ты так думаешь?