Царствие Хаоса

Я подгребла к Фелисити почти в то же время, когда постоялец сложил вещички и уплыл из-под ее идеально наманикюренной лапки. Ванесса причалила к Вонючему парку, должно быть, немногим раньше. Вернулась поближе к своей альма-матер, сказала она, после нескольких лет руководства научно-исследовательской лабораторией по управлению климатом — где-то на западе, в Колорадо, а может, в Неваде. Я познакомилась с ней, когда она помогала Фелисити устанавливать солнечную батарею, похожую на абстрактную скульптуру, слепленную из разноцветного скотча.

Потом мы стали возить ей воду.

Сказать откровенно, Ванесса просто помешалась на этой воде. Наверное, мы все на ней помешались, но Ванесса жутко привередлива: не дотронется ни до чего, что не налито из пластиковой бутылки. Йодные, угольные фильтры, бледно-розовые таблетки для балансирования кислотности, которые раздает агентство по чрезвычайным ситуациям, — ничто ей не подходит, ни по отдельности, ни вместе. Если за последние четыре месяца вода успела побывать в облаках, Ванесса не станет иметь с нею дело — и точка.

Фелисити говорит, что Ванесса — очаровательная женщина. Только качает при этом головой. С этой Ванессой Новак всегда все непросто.

* * *

Каждый раз, когда Фелисити удается раздобыть бутилированную воду — в агентстве по чрезвычайным ситуациям, в Армии спасения или получить от одного из ее мимолетных бойфрендов, — я цепляю верх красной детской коляски на багажник велосипеда, загружаю его трехлитровыми канистрами или упаковками пластиковых бутылок и кручу педали на юг. Квартира Ванессы находится на верхнем этаже узкой трехэтажки с плоской крышей, куда надо входить через веранду, самую крохотную из всех, какие когда-либо пристраивали к задней части здания. Веранда обита некрашеными досками с торчащими отовсюду гвоздями, стекла в квадратных оконных рамах гремят от ветра. Ванесса превратила ее в теплицу, и повсюду из пластиковых лотков торчат кустики помидоров, сладкого перца, зеленого лука и базилика. Приставная лестница ведет через люк на крышу, сплошь выложенную солнечными батареями. Здесь еще больше лотков с растениями, укрытыми от дождя синей брезентовой палаткой.

Ванесса возится с одной из своих батарей, стоя босиком на черной как деготь кровельной плитке. Густые темно-каштановые локоны стянуты банданой с рисунком из рыбок. Услышав стук дверцы люка о стальную ножку палатки, она поднимает голову.

— Привет, — говорю я. — Привезла вам воду.

Больше ничего не говорю, потому что мне надо отдышаться.

Ванесса радостно улыбается, показывая неровные, но удивительно белые зубы.

— Пятница, ты великолепна!

У нас уходит примерно пять минут на то, чтобы перетаскать восемь канистр из детской коляски в ее квартиру. Шесть она оставляет в теплице и просит меня отнести две другие на крышу. Там она бесцеремонно опрокидывает ее над каким-то растением с желтыми цветочками. Эту картину я наблюдаю уже несколько месяцев, но даже сейчас меня коробит, когда я вижу, как отличная питьевая вода капает с листьев на кровлю. Ванесса, как всегда, не замечает моей гримасы. Или, может, ей просто наплевать. Ее не поймешь.

Иногда я приношу ей воду, и все, что меня встречает, — великолепная улыбка, молчаливое хождение вверх и вниз по лестнице и бесцеремонное выплескивание воды на растения. Но сегодня она разговорчива.

— Сегодня утром было особенно громко, правда?

Она стоит в коричневой безрукавке, сложив руки на груди, и хмуро смотрит на те непонятные желтые цветочки. Понятия не имею, о чем она.

— Простите?

— Дождь, — говорит она.

— А-а. — Пожимаю плечами и неловко потираю шею. — Наверное, я проспала. Вчера вечером у нас творилось такое дерьмо… — И это еще мягко говоря, но ей не нужны детали. — Фелисити все еще хочет, чтобы вы как-нибудь к нам пришли. Если хотите.

— Зачем? Нашли еще одну солнечную панель? Нужна установка?

— Ничего подобного. — Она вроде шутит, и я пытаюсь улыбнуться. Снова и снова я вижу, как потолок склада прогибается, падает — и поток ядовитой воды обрушивается на генератор «Пейдей». Во все стороны летят искры, затем наступает темнота настолько плотная, что поражает меня, как пощечина. Меме визжит. Изо всех сил кашляя, чтобы прочистить горло, я оттаскиваю генератор в сухой угол. — Просто думала, вы отдохнули бы. Послушали бы музыку, пообщались с людьми.

Заглотнули бы пару таблеток, посмотрели, как рушится потолок. Конец света, леди, все дискотеки — рок-дискотеки.

— Взаимоисключающе, — говорит она.

— Простите?

— Разговаривать с людьми для меня не отдых. И вообще… не люблю музыку. Портит слух. — Она облизывает губы. Она все еще шутит? Опять не поймешь. — Может, поэтому вы их и не слышите. Смотри.

Она берет одну из пустых канистр, пробирается между солнечных панелей к краю крыши и зачерпывает там из лужи.

— Иисусе. Это дождевая вода?

— Я ее не пью, — говорит она, закручивая крышку. — Просто послушай.

Она передает мне канистру. На дне плещется полдюйма воды.

Прижимаю канистру к уху. Слышу треск пластика, больше ничего.

— Извините, — говорю я.