Царствие Хаоса

Он вздрагивает, поднимает голову, отрываясь от созерцания ее мертвого отца и матери.

— За работу? — Он делает шаг назад от стола, спотыкается о ножку стула и чуть не падает. — Какую работу?

— Мы должны отнести их вниз, — спокойно говорит Пия. — Надо убрать тела.

— Те… — Он чешет в затылке, щурится на нее сквозь очки. Словно не расслышал. — Тела?

Она кивает.

— Мы вывезем их на окраину. Начнем с этих, но потом надо вывезти всех. Избавиться от них. Это займет много времени. Но так надо.

Роберт смотрит на нее изумленно, но она поворачивается обратно к своим родителям. Ее охватывает нетерпение. Вот оно. Это правильно. Это именно то, что необходимо исполнить. Мир должен снова начаться. Тела нужно убрать. Они привлекут животных. Личинки. Будут вонять и распространять болезни. У них будет много проблем, но эта — первая. С нею нужно расправиться сразу же.

— Ладно, — медленно и неуверенно говорит наконец Роберт. — Конечно.

Он поправляет очки на носу и закатывает рукава.

Они вместе спускаются в подвал дома и находят ручную тачку. С трудом вытаскивают окоченевшие тела из-за стола, загружают их в тачку и с трудом, осторожно, стаскивают вниз по лестнице, одного за другим. Внизу переваливают их в телегу, которую нашли на тротуаре на четвертом кольце. Пия говорит: «Еще», и они возвращаются, и берут пару соседей, а потом еще одну пару. Так что к тому времени как они отправляются на окраину — четыре часа спустя, — в телеге, привязанной к двум велосипедам, лежат шесть человек — шесть мертвых тел.

С усилием, со стоном, они крутят педали велосипедов и тянут за собой телегу. На полпути они врезались в бордюр тротуара, и четыре трупа свалились на землю.

Они загружают их обратно. Пия отдает приказы, так ласково, как только может, и Роберт ей подчиняется. Мир нужно отстраивать заново. По одному трудному делу за раз, по одному трупу за раз. Прошлой ночью они были испуганными, растерянными детьми, бежавшими из-под обломков погибшего мира. Но теперь они — мир. Они — будущее. У них нет времени на печаль.

* * *

Их мир состоит из города и окраины — это все, что в нем есть. А окраина не так уж и далеко. Они едут медленно из-за тяжелого груза, часто останавливаются перевести дух и дать отдых мышцам, но от центра города до кольца каменных стен и стеклянных дверей, отделяющих город от необитаемого мира, ехать всего несколько миль. Пять миль? Шесть?

Роберт и Пия, их друзья, их родители, все они жили всегда словно бы в призраке жизни, жили в мире, похожем на память о мире. Сюда прибыли их прапрапрапрадеды; это они создали мир, выцарапав десяток квадратных миль пригодной для жизни земли на засушливой вулканической планете, куда их отправили. Они возвели дома, проложили дороги, построили оранжереи и оросительные системы и все другие необходимые части инфраструктуры. То первое поколение сделало всю работу. Они устроили систему ограждений с двойными электрическими воротами, отделявшую город от непроходимого, невозможного остального мира.

Они не собирались здесь оставаться надолго. Другие должны были вернуться — как только найдут планету с более подходящей атмосферой. Они должны были вернуться, чтобы забрать людей из этих шатких стеклянных домов и вернуть их в человеческий род. Должны были хотя бы прислать весть о себе — прислать хоть что-нибудь.

Но прошли годы. Поколения сменяли поколения. Крошечная цивилизация потихоньку ползла вперед, цепляясь за надежду, что весть придет, другие вернутся, и начнется следующая глава.

Но этого так и не произошло. Ожидание сменилось беспокойством, а затем страхом и отчаянием.

Пока Бог не начал говорить. Две дюжины лет назад. Задолго до рождения Пии и Роберта, еще когда их родители были детьми. Бог говорил сначала с одним человеком, Дженнифер Миллер из дома номер 14, благословенно будь ее имя, потом с другим человеком, затем с еще одним. Слово Божье сначала было неоднозначным, затем более конкретным, и как бы ни было оно страшно и странно, оно вдохнуло во всех них новую жизнь — напомнило людям этого мертвого, далекого мира, что они были людьми. Голос Божий, интимный и мощный, явился, предлагая не только план действий, но — объяснение. Вот почему с вами это произошло. Вот каков смысл вашего трепетного существования.

И вот что будет дальше. Вот дата, определенная Мною для начала следующего этапа жизни. Этот этап — смерть.

И этот этап наступил для всех людей мира, кроме двух. И вот эти двое стоят рядом с полной трупов телегой, вглядываясь сквозь одну из стеклянных дверей в неприветливый ландшафт окраин.

* * *

— По одному, — твердо говорит Пия. — Мы скинем их вниз по одному.

— Может, мы должны провести какую-нибудь церемонию?

— Мы откроем двери и отправим их туда, — говорит Пия. — Отправим их вниз. Это и есть церемония.