Царство. 1951 – 1954

Москву заполонили военные, сотрудники Министерства внутренних дел и государственной безопасности. Милиция пешая, конная, особенно конная, ведь всаднику легче управлять движением масс, стояла на каждом шагу. В центре города развернули два кольца оцепления, не считая перегороженных грузовиками улиц, куда не допускали случайных людей. Проход тут был разрешен по специальным пропускам. Красные пропуска выдавали иностранным дипломатам, за которыми даже в такое нелегкое время нужен был глаз да глаз. Зеленые — гостевые, раздали работникам ЦК, Совета министров, депутатам, номенклатуре по утвержденному списку. Оранжевые получили члены почетного караула. Почетный караул должен был выстраиваться возле гроба усопшего, по восемь человек с каждой стороны. Любопытно, что иностранные гости разворачивались к гробу лицом, а советские граждане — наоборот, поворачивались к гробу спиной. Стояли в почетном карауле неимоверно долго — целые три минуты. Существовали еще и белые карточки для прохода, они предназначались техперсоналу: музыкантам, артистам, врачам, и так далее. С голубыми пропусками вышагивали сотрудники спецохраны, с синими бегали журналисты.

«Сталин умер! Сталина нет!» — рыдала Москва.

С самого утра потянулись в столицу тысячи людей, десятки, сотни тысяч. Люди шли и шли. Отовсюду: из Рязани, из Калуги, из Владимира, Ленинграда, Саратова, Калинина, Сталинграда, Вологды, Архангельска, Сталино, Киева, Минска, Самарканда, Тбилиси, Еревана, Молотова, Пятигорска, из малых и больших городов, поселков, деревень. Никто не смог удержать людей на месте. Мужчины и женщины, старики и старухи, дети и подростки, юноши и девушки выли от скорби, от потери самого любимого, самого близкого, самого родного человека. Никто не находил себе места, все хотели в последний раз посмотреть на вождя, проводить в последний путь.

Умер отец народов! Умер, ушел! Осиротела страна! Как будем жить без Сталина, что делать?! На поезде, на автобусе, на грузовике, на попутной подводе, пешком, выбиваясь из сил, падая на колючий мартовский снег, рыдая, осиротевшие заплаканные люди прорывались в столицу. Только бы добраться, только бы успеть, только бы взглянуть на милого, ненаглядного человека, который всего себя, без остатка отдавал Родине, и вот — отдал. Кончился товарищ Сталин. Прощай, любимый Иосиф Виссарионович! Прощай, наш драгоценный человек!

Со Сталиным разгромили фашизм, с его именем поднимались из окопов в атаку, и кривились рты бойцов от грозного возгласа: «За Родину! За Сталина!» И падали на землю красноармейцы, отдавая за него жизни. Что же будет теперь? Как жить?

Человеческие ручейки сливались в потоки, реки, в огромную неуправляемую, объятую безмерным горем толпу. И выла, ревела толпа и шевелилась, накрывая заплаканный город, захватывая улицы, проспекты, перекрывая бульвары, угрюмо подползая к Красной площади, к Кремлю, устремляясь ближе и ближе к сердцу всеобщей печали — к Дому Советов, где лежало его бренное, облаченное в парадный мундир тело, чтобы отдать последний долг, бросить последний взгляд, вознести последнюю молитву тому, кто столько лет управлял ими. Человеческое море, скованное непередаваемым ужасом потери, страхом, горючими слезами, истерикой, разливалось по притихшей Москве и клокотало.

Накануне состоялось решение Президиума ЦК, где говорилось, что товарища Сталина надлежит забальзамировать и, как отца революции Владимира Ильича Ленина, навечно положить в Мавзолее на Красной площади, для чего следовало соорудить в Мавзолее Ленина новый стеклянный саркофаг. Это ответственное дело поручили известному стеклодуву Никанору Курочкину, именно он делал первый ленинский колпак, а в 1937 отлил из небьющегося рубинового стекла массивные кремлевские звезды. Доступ в Мавзолей, который с этих пор получил имя Ленина — Сталина, будет открыт ежедневно, с двенадцати до шестнадцати часов. Вход в Мавзолей со стороны Красной площади свободный, каждый гражданин или гость столицы сможет прийти сюда и преклонить голову перед вождями. Во многих письмах трудящихся, адресованных Центральному Комитету, говорилось, что хорошо бы всех прибывающих в столицу в обязательном порядке привозить на Красную площадь, в Мавзолей Ленина-Сталина, почтить память самых выдающихся людей. И может быть стоило так поступить? Товарищ Молотов прямо настаивал на подобном церемониале.

— Мы выделим специальные автобусы, которые будут подбирать прибывающих в столицу на вокзалах и привозить на Красную площадь. Это будет идеологически верный ход. Такими действиями мы усилим любовь населения к партии, к Советскому государству, — убеждал Вячеслав Михайлович. С большим трудом удалось его разубедить.