Царство. 1955–1957

17 мая, пятница

— Как, Николай, думаешь, не перебарщивает твой друг? — спросил Маленков, который после Президиума ЦК в сопровождении Кагановича провожал Булганина до машины.

Булганин насупился. Хрущев резко оборвал его на заседании Президиума — мол, молчи, тебя никто не спрашивает!

— Что-то не то с ним творится!

— Несет его, брат! — с сочувствием высказался Георгий Максимилианович.

— Может не туда занести. Обрати внимание, как он теперь документы расписывает: «Ознакомить секретарей ЦК!» — как Сталин! — продекламировал Каганович.

— Видел, видел!

— Мы с Лазарем разочарованы, а ведь всегда ему помогали, Никите Сергеевичу, а ты-то, Николай, особенно, а теперь он и тебя побоку. Только он один все знает, все умеет.

— Поговорить с ним надо, — примирительно высказался Булганин.

— Не поймет! — махнул рукой Маленков.

— У Хрущева титовская мания вождизма! — пожимая на прощание руку, определил Лазарь Моисеевич.

19 мая, воскресенье

Ракета Р-7 в очередной раз взорвалась.

— Как понимать?! Кто виноват?! Может, ты, Леонид Ильич?! — брызгая слюной, вопил Хрущев. — Не можешь организовать, так и скажи, других найдем! Почему ракеты не летят? Чем Королев занят?!

— Королев расчеты уточняет. Ракета полетит, — мямлил Брежнев.

— Слышать устал! Одна болтовня! Из ваших обещаний пирогов не напечешь! Бомбу в Америку на руках понесем?!

Брежнев удрученно молчал.

— Брехуны! Уходи, видеть тебя не могу!

Леонид Ильич ушел. Хрущев даже не подал ему руки.

Третьего дня Жуков с Неделиным в один голос говорили о бездарности Королева и бесполезности Брежнева.

«Может, и вправду заменить их?» — размышлял Первый Секретарь, но конструктор Челомей уважительно отзывался о Сергее Павловиче, ценил его как специалиста, а позавчера, со слов Сережи, который через день бывал у Владимира Николаевича, похвалил и Брежнева, сказал, что Брежнев на своем месте.

— Эх, ракеты-ракеты, когда же вы полетите? — вздыхал Первый Секретарь.

20 мая, понедельник

В самом сердце столицы, в Московском Кремле, немыслимыми темпами возводилось здание из стекла и бетона — Кремлевский Дворец Съездов, где планировали проводить самые ответственные государственные мероприятия. Дворец был задуман Никитой Сергеевичем взамен невообразимо огромного Дворца Советов, который предполагали строить на месте снесенного в 1931 году храма Христа Спасителя. Еще в бытность свою Московским секретарем Хрущев заикнулся Сталину об идее иметь в Кремле здание для торжественных мероприятий, но Сталин никак не отреагировал, ему нравилась патриархальность Кремля, а активы партии и значительные даты он любил отмечать, сидя в царской ложе Большого театра. Кремль, по мнению вождя всех времен и народов, имел историческое лицо, которое не стоило портить. Теперь же, при поддержке Булганина и Микояна, Никита Сергеевич осуществил задуманное. Архитектору Посохину было поручено подготовить эскизное предложение, куда Никита Сергеевич лично внес правки: велел отделать фасад белым мрамором и сделать шире лестницы, после чего бульдозеры и грузовики, изрыгая зловонную гарь, поползли по булыжным мостовым, ломая вековые постройки, белокаменные корпуса и церкви с узкими оконцами, освобождая площадку для будущей громады. Председатель Главмосстроя в присутствии Екатерины Алексеевны ежедневно докладывал Хрущеву о ходе строительства.

Очередной Съезд партии Никита Сергеевич наметил провести в великолепном новом здании.

31 мая, пятница

Иван Александрович провел коллегию Комитета государственной безопасности. Он поставил несколько принципиальных задач: вербовать как можно больше лиц на Западе, собирать любую научную и военно-техническую информацию; искать сведения, компрометирующие высокопоставленных зарубежных чиновников и членов их семей, негативно настроенных к Советскому Союзу; разыскивать укрывшихся в разных частях мира нацистов, особо сконцентрироваться на обнаружении Адольфа Гитлера, ведь криминалистическая экспертиза останков предполагаемого трупа фюрера не сделала ни положительных, ни отрицательных выводов, и Хрущев, читая результаты экспертизы, прямо сказал: «Ищи, Ваня, Адольфа, найдешь — мы на седьмом небе будем!» Вот и давал генерал армии задания разведчикам, хотя сам очень сомневался, что Гитлер жив.

Председатель комитета считал целесообразным завуалированно создавать в Европе и не только в Европе, различные структуры, приобретать на подконтрольные организации банки и другие финансовые учреждения, которые, в связке с уже созданными коммерческими предприятиями, будут задействованы в разного рода мероприятиях спецслужб.