Царство. 1955–1957

— Не только к писателям есть вопросы. Вопросы возникают повсеместно, и чтобы не блудить, мы решаем их по-партийному, по-ленински. Ко мне как-то подходит югославский посол и спрашивает, почему вы не подписываете с нами торговый договор? Давайте с вами жить на равных правах. Я говорю, вы нам предлагаете перец, виноград, виноградное вино, но у нас это свое есть, нам нужны другие товары, а других вы дать не хотите. Равноправие — это, где купец торгует, а я прихожу к нему и покупаю, что мне нужно, а что не нужно — не покупаю. Это равноправие. Посол мне говорит, вы же у болгар перец покупаете? Я отвечаю — покупаем. «Болгарский перец, чем лучше югославского?» Я ему объясняю, болгарский перец — это одно, а югославский — совсем другое! Почему спросите? Потому что у болгар мы покупаем, как у братской республики, а с югославами после раздора только дружить начинаем. Так что кушайте свой перец на здоровье сами! — ответил я югославскому послу.

Смех в зале.

— Поляки по договору должны нам поставлять уголь, а мы им железную руду. Тут польский премьер пишет Булганину письмо, что Польша не может в этом году выполнить поставку на 2 млн тонн. И не выполнит. А мы на уголь рассчитывали, включили его в план. Пришлось срочно изыскивать резервы, чтобы обеспечить себя топливом. Это, по-вашему, равноправие? Равноправие требовало бы следующего. Получив такое письмо, мы должны были написать, что со своей стороны, уменьшаем поставку железной руды на 2 млн. тонн. Юридически это было бы правильно, тогда это были бы действительно равноправные отношения. Но что бы тогда случилось у поляков? У поляков случилась бы катастрофа! И мы такое не сделали, не уменьшили поставку руды, и я считаю это правильным. Есть равноправные отношения, а есть дружеские, а дружеские требуют порой иного подхода, чем равноправие.

Я знаю, что некоторая часть вашего брата, интеллигенции, не всегда правильно понимает, когда читает в газетах о договорах, где мы оказываем помощь той или иной стране. Некоторые думают, вот, мол, труды нашего народа легко отдают в дар другим! Это, товарищи, примитивное мышление.

Нам приходится другой раз не только дружеским, а и полудружеским государствам продавать товар по льготной цене, например, оружие, или вообще давать его бесплатно. Выгодно нам это или невыгодно? С точки зрения бухгалтерской вроде невыгодно, но если политически рассуждать, то бухгалтерского подхода придерживаться не стоит, так как, придерживаясь этого, мы будем плохими политиками, — растолковывал Никита Сергеевич. — Смотрите, что делают Соединенные Штаты. Они знают, что стоимость содержания одной американской дивизии в Германии стоит столько-то, а дать оружие на дивизию Западной Германии стоит в несколько раз дешевле. И они оружия не жалеют. У нас есть свои союзники, и если мы им не поможем оружием, то должны всю тяжесть их защиты взять на себя. Она будет во много раз дороже, чем оказывать помощь. Так что нельзя базироваться на бухгалтерской основе. Политика имеет свою арифметику и свой баланс, и мы будем из этого исходить, не забывая, что деньги добыты трудом нашего народа. Но думая о народе, надо немножко дальше своего носа видеть, тогда и забота о людях будет эффективней.

Я считаю, товарищи, что встреча наша полезна. Вы меня извините, если я где-то сказал не так, как вы бы хотели услышать, но я сказал, как думаю. Борьба за правду не драка, не потасовка. Мы хотим сплочения рядов, хотим, чтобы человеку, который ошибся, помогли стать на ноги. Главное в оценке человека надо видеть не в том, что он делал вчера, а в том, на что он способен завтра. И Дудинцев не пропащий человек, жаль, что нету его сегодня.

16 мая, четверг

Ранним утром на дом Первому Секретарю поступило сообщение МИД, из которого следовало, что обстановка в Египте нормализовалась. Под нажимом американцев израильские войска покидали захваченные территории. Египетский президент Насер к Советскому Союзу был настроен крайне положительно. Всерьез пошел разговор о строительстве в Египте у Асуана гидроэлектростанции, которую раньше намечали делать англичане с французами. Советский Союз тогда упоминался египтянами лишь как приманка, чтобы стимулировать англичан быстрее дать деньги и приняться за строительство. Теперь же все поменялось — Советский Союз стал другом и партнером номер один! Громыко предлагал организовывать в Каир госвизит, но так, чтобы вместе с Булганиным туда обязательно ехал Хрущев. После смещения с поста министра иностранных дел, Шепилов, как Секретарь Центрального Комитета стал куратором МИДа. Рокировка такая не была случайной, министр иностранных дел, по мнению Хрущева, должен быть более жестким и последовательным, что искушенный дипломат Громыко исполнял бы с ослиным упорством.

— Тут нужен труженик, а не лирик! — объяснял Никита Сергеевич. — Дмитрию Трофимовичу в ЦК будет проще, а политического веса не убавится. На очередном Пленуме партии Шепилову был обещан перевод из кандидатов в члены Президиума Центрального Комитета. Дмитрия Трофимовича такой разворот устраивал.