Царство Флоры

– И в темной подворотне в упор тоже не промахнетесь?

– Вы это о чем?

– Вы, Алевтина Викторовна, не догадываетесь разве?

– Чегой-то это я должна догадываться?

Катя смотрела на бледное злое лицо Али. Нет, нет и еще раз нет… Этот фрагмент мозаики, конечно же, важен, очень важен. Вот только должен быть уложен, включен не сюда, а в…

– Давно дружите с гражданкой Пеговой?

– Всю свою сознательную жизнь.

– А одним домом живете давно?

– Наша жизнь никого не касается. Тем более вас.

– Стала касаться с тех пор, как ухажеры гражданки Пеговой мрут как мухи один за другим, – хмыкнул Колосов. – Арнольд с боссом своим, потом некий Голиков Марат…

– Я такого не знаю.

– Как же не знаете, когда на моих глазах в Воронцове… помните Воронцово, оранжереи с цветами, вы на красивой машине и…

– А вы что, там тоже были? – Серые глаза Али снова удивленно округлились.

Колосов понял: она не играет, не притворяется. Она действительно там, в Воронцове на базе, не обратила на него внимания, не заметила.

– Был. И вас видел. И вообще весь этот ваш мюзик-холл наблюдал.

– Какой еще мюзик-холл?

– Театр страстей. Ревновали вы вашу подругу к Голикову Марату ой как жестоко.

– Идите к черту! – выкрикнула Аля. – Вы… это вас уж совсем никак не касается!

– Ножичек ваш эксперты будут исследовать, – сказал Колосов. – И не дай бог на нем хоть пятнышко кровавое будет найдено.

– Там на нем только моя кровь, – бросила Аля. – Моя и ее. Мы сестры с ней, сестры по крови, ясно вам? Кровью своей друг другу клялись, и никто, слышите, никто нас никогда уже не разлучит, никакие паршивые…!

Она выкрикнула ругательство хрипло и гневно.

Колосов невозмутимо выслушал и продолжил:

– И не только ножичек будут эксперты исследовать. Но еще и вот это. – И он показал Але уже знакомый Кате пластиковый пакет с сиротливо заключенным внутри винтовочным патроном.

– Откуда это у вас?

– Узнаете? А говорят, отличить один патрон от другого трудно.

– Откуда это у вас?

– Да вот подруга ваша Фаина поделилась. Принесла и выдала добровольно. – Колосов убрал патрон с глаз долой. – Говорила, что он из вашей сумочки в спальне выпал. Говорила, что пугаете вы ее такими вот своими выходками.

– Все вы лжете, она… не могла она меня заложить.

– Еще такие же винтовочные патроны у вас есть? – Колосов встал.

– Нет. Это мой талисман, оберег.

– А к пистолетам «ТТ»?

– Нет.

– А сами пистолеты?

– Какие еще пистолеты? Вы что?

– Предупреждаю, мы проведем в вашей квартире обыск.

– Да ищите, что хотите, нет там никаких пистолетов.

– Что, в другом месте хранятся? – хмыкнул Колосов. – Екатерина Сергеевна, слышали?

– Лжете вы, не могла Фаина меня заложить, продать, – повторила Аля упрямо. – Радость моя… радость… Не верю я вам.

– Пегова боится и, возможно, подозревает вас в убийствах своих любовников Марата Голикова и Арнольда, – сказал Колосов. – Боится и подозревает. Вот чего вы, уважаемая, добились.

Глава 24 ВЗГЛЯД НА КАРТИНУ

Аля покинула стены розыска с такой поспешностью и таким лицом, что дежурный на КПП, которому она сунула под нос отмеченный Колосовым пропуск – знак свободы («пока что идите гражданка Ойцева, но скоро мы вас снова вызовем»), проводил ее суровым многозначительным взглядом.

Почти бегом она ринулась в направлении Тверской. Возле телеграфа ее окликнул по имени знакомый голос:

– Радость моя! Наконец-то!

На стоянке у телеграфа стоял «Вольво». Стекла были опущены, за рулем сидела Фаина.

Аля ускорила шаг.

– Радость моя, ты что? – Фаина выскочила на тротуар. Зацепилась высоким каблуком за выбоину в асфальте, едва не упала, неловко схватилась за дверь, сломала ноготь. Аля уносилась прочь, не чувствуя под собой ног. – Подожди, ты куда? Я здесь, я два часа тебя жду, там менты припарковаться не дали! Радость моя! – Фаина бросилась за ней, кое-как закрыв машину, забыв про опущенные стекла, забыв про свой пиджак на заднем сиденье и сумку.

«Радость моя!» – эхом аукнулось в проходном дворе, ударилось о закрытые железные ворота почтового отделения. Аля, не оборачиваясь, завернула за угол, убегая все дальше вверх по Тверской. Они с Фаиной на какое-то мгновение словно поменялись местами, и теперь она повторяла, словно эхо, словно заигранная шарманка: «Радость, радость».

Фаина догнала Алю, схватила ее за руку, развернула к себе.

– Ты что? Ты куда?

– Тварь ты, – сказала Аля. – Тварь, предательница!

– Ты с ума сошла?

– Заложила меня им, патрон тот, что со стрельб я хранила, им притащила. Наплела на меня.

– Я наплела?

– Они меня в убийствах обвинили, сказали, что это ты… ты их надоумила, заложила меня. Пусти. – Аля стряхнула с себя руки Фаины.

– Куда ты собралась?

– Это не твое дело. Больше ты меня не увидишь, предательница!

– Я не предательница, просто… Это они во всем виноваты, менты, сволочи, – прекрасное лицо Фаины исказилось. – Что я могла там одна? Они меня вынудили. Они это умеют. Они и отцу моему всю жизнь изгадили, а теперь и до меня… и до нас с тобой добрались!

– Я не хочу тебя больше видеть. – Аля повернулась, чтобы уйти.

– Нет, радость моя, а как же я? Как я буду жить без тебя?!