Царство призраков

Нет, судьба являлась волей позабытых всеми богов со знакомыми лицами. Они не были ни бессердечными, ни жестокими; лишь отчаянно преданными. Они посвящали каждое мгновение своего существования единственному замыслу, которого Мия до сих пор не понимала. Они использовали людей, как шахматные фигуры, как винтики, которыми можно манипулировать для достижения своей негласной цели.

Задыхаясь от боли, которую уже невозможно было сдерживать, Мия открыла рот, готовая закричать, но ее опередил резкий мужской вопль. Звук сотрясал воздух между ней и волчицей.

Ама метнулась вперед, как бешеный ураган. Опустошенная всем, во что верила, Мия устало поплелась следом. Детское воспоминание о белом волке крепко ухватило ее за горло и сжало его. Ничто и никогда не было тем, чем казалось.

Глава 22

МЕЙСОН

Мейсон прижал ладонь к метке, тщетно пытаясь силой подавить нарастающую панику.

– Уходи. – Он прикрыл глаза и постарался собрать остатки воли в кулак. – Пожалуйста, просто уходи.

– Разве ты не ищешь истину, Хозяин?

– Я не хочу быть с тобой заодно! – выкрикнул Мейсон в пустоту.

– Другого пути нет, – ответил Слуга. – Истина требует подчинения.

– Я не понимаю, чего ты хочешь!

– Мной движет не то, чего хочу я, а то, чего хочешь ты. Я всего лишь скромный Слуга.

Мейсон не почувствовал в этих словах обмана. Они соответствовали намерениям сущности, она стремилась дать Мейсону желаемое – правду.

И все же с каждым днем их связь становилась глубже; она его поглощала.

Мейсон прижался спиной к шершавой кирпичной стене и вытер пот со лба.

– Прекрасно. Я не хочу знать правду. Мне все равно. Сделаю, как просила Мия. Удовлетворюсь ее словами. Большего мне не надо. Если она счастлива, то остальное не в счет, даже ее родители.

Мучительная боль в руке сменилась тупой пульсацией, голос Слуги затих.

Однако передышка длилась недолго. Молчание оказалось не актом покорности, а лишь молчаливой оценкой, за которой последуюет приговор – окончательный вердикт.

– Каждое лживое слово, произнесенное тобой в попытке меня одурачить, отравляет прежде всего тебя самого.

Мейсон почувствовал, как потрясение ледяной рукой ударило его по лицу. Его слуга проявлял снисхождение.

С религиозным пылом сущность продолжила:

– Тебя не удовлетворяет субъективный опыт и относительные истины. Ты – человек абсолюта, инквизитор в поисках универсума. Частные случаи… бессмысленны. Если не существует объективной меры, нет высшего закона. В этом случае нет ничего, кроме хаоса.

– Сновидица выше всех законов, которые я считал абсолютными, – возразил Мейсон. – И все же она реальна, она значима. Той ночью в лесу она спасла меня от адского пламени. Почему этого не может быть достаточно? – Вопрос себе или Слуге?

– Она – твое проклятие, – прогрохотал голос Слуги, – головоломка с недостающим фрагментом. Ее надлежит упорядочить и осмыслить. Разве не для этого ты здесь?

– Нет. – Мейсон покачал головой, стараясь не замечать мучительный зуд под ладонью. – Я приехал, чтобы найти Мию по просьбе ее родителей, убедиться, что она жива и с ней все в порядке.

– Снова яд для твоей души, – проворчал Слуга. – Подозрения семьи подтвердились, но ты по-прежнему жаждешь большего. Будь честен, Хозяин. Счастье девушки ничего для тебя не значит. На самом деле ты жаждешь знать…

– Зачем… – прошептал Мейсон. Он чувствовал, как Слуга прощупывает его мозг, дергая за ниточки, которые ему не удавалось связать в простой узел. Зачем она здесь? Что с ней случилось? Почему в его душе все переворачивалось всякий раз, когда он думал, что поступить правильно – это проявить уважение к желаниям Мии и вернуться к Реймонду с единственной имеющей значение правдой – той, что озвучила Мия.

Но та ли это правда, которая необходима Мейсону?

Вдруг вокруг горла Мейсона сжалась чья-то рука. Ногти впились в его шею, выдавливая воздух из легких.

– Всем плевать на твои нужды, – раздался хриплый женский рык.