Царство железных слез

Чтобы преодолеть ворота, им пришлось взять разгон, отъехать. Югун погнал коня, заставил прыгнуть…

Конек Джочи затормозил, осадил перед воротами. И все это дало девке время на бегство. Любка добралась до дверей, слыша за спиной топот копыт, ворвалась в темную, задымленную избу и…

Кто-то схватил ее за пояс, стиснул, дернул в сторону и прижал к деревянным бревнам стены.

– Стой! – крикнула она. – Оставь меня! Я не виноватая!

– Тише! – раздался спокойный, низкий голос. – Тише, птичка. Прячься за меня!

Она почти почувствовала, как кто-то отпускает и запирает на деревянный засов дверь. Высокий, мощный мужчина в дырявом кафтане, в ноговицах и кожаных сапогах, с кинжалом у пояса. Загоревшее лицо, широкая, длинная борода и волосы, лезущие из-под шапки. Спокойные, печальные глаза.

Девушка видела его впервые в жизни.

Хунгуры уже напирали. Она слышала, как тот, старший, Югун, соскочил с коня, оказался у двери, сперва пнул ее, потом заколотил кулаком. Она слышала его громкое дыхание, чувствовала злость и… похоть.

– Отворяй, девка! – крикнул Югун. – Отворяй, а не то сожгу хату, поджарю тебя на огне, как нечестивого тууна!

– Успокойся, багадыр Югун. Отдышись, перестань вопить, как вещун на ветру.

– Кто ты? Отворяй!

– Это я, Бранко, ваш слуга.

– Наш раб! Ты что, для себя ее взял?

– Отец запретил вам приближаться к женам. Я выполняю его волю. Не открою.

– Тогда, – орал Югун с другой стороны, – нынче вечером распишу тебе спину моим кнутом. Я тебя в клочья порву, падаль, пес смердячий! Кабан нечестивый!

– Наказание приму покорно… но от руки твоего отца, багадыр. Ступай, убеди его, а пока что оставь этот дом в покое.

Югун шипел от злости. Прижатая к стене Любка слышала, как он обходит хату со всех сторон – видела в щели его блестящие глаза. Еще пару раз он ударил в дверь и успокоился. Вдруг раздался шорох, потом топот ног, наконец – застучали копыта.

– Уехали, – проворчал незнакомец, прижимая глаз к щели в дверях. – Но ты в опасности, пока они в селе. Пойдем, проведу тебя домой.

– Я вам благодарна.

– Пустое, случилось, что случилось.

– Вы не боитесь гнева Югуна?

– Я их раб, но сердце у меня свободное. Пока у них власть старого Тормаса, его сын может разве что ругаться и бить рабов. Потом… что ж, будет горячо. Но до этого еще нужно дожить.

– Я вернусь к отцу задами. Но вы, прошу, помогите мне еще кое в чем, – она заступила дорогу Бранку, просяще заглянула ему в глаза. – Один-единственный раз.

– Как раб, я привык слушаться. Говори.

– Найдите сына володаря. Он живет в хате неподалеку от того места, где встал аул…

– А я уже радовался, что ваше сердце свободно. Как его зовут, этого парня?

– Юношич, молодой, темноволосый. Единственный сын Вояна. Ступайте к нему и передайте кое-что от меня…

Она поднялась на цыпочки и медленно поцеловала Бранко в щеку. Он печально улыбнулся.

– Говори, девушка.

– Скажи ему, прошу, что я буду… буду…

4

– Будет ждать тебя вечером в старой халупе под лесом, на старом луге вашего отца, – повторил незнакомец. – Нынче вечером, едва только солнце опустится к деревьям…

Юношич не стал ждать, пока человек с рыжей бородой передаст ему все послание. Сердце ударило, словно молот. Халупа… Халупа, стучало в его голове, возвращалось, упорно, словно овод. Он не стал слушать дальше, просто развернулся и побежал. Выскочил из отцова дворища, за оградой Микулы повернул влево, на осенние серые луга.

Бежал, мчался. Перескакивал через плетни, несся по свежевспаханному, изрезанному сохой, битому мотыгами полю.

Задыхающийся и потный, потому что осень была жаркой, перепрыгивал он межи, миновал отару овец, двух худых мохнатых коровенок, что паслись на непользованных нивах. Солнце уже закатывалось, круглый красный диск касался деревьев…

Увидел Любку пред самой хижиной. Слыша его хриплое дыхание, она оглянулась; непросто было понять,

заглядывает ли она внутрь, а может, и вернулась, заметив, что кто-то притаился там в сене. Смотрела на него, удивленная, улыбалась, протягивала руки.

Он не пал ей в объятья, хотя встречались они вот уже три месяца. Просто отгородил ее своим телом от хижины.

– Юношич, любимый. Ты летел ко мне на крыльях, как поветрун.

– Ладно! – выдохнул он. – С тобой все в порядке?

– Я встретила в селе хунгуров, но мне помог Бранко, их раб. Пойдем, любимый, в хижину.

– Никуда мы не пойдем! – проворчал он. – Возвращайся в село, я тебя провожу.

– Почему? Что с тобой? Ты какой-то… зачарованный.

Она протянула руки, обняла его, но Юношич не поддался.

– Пойдем, – схватил он ее за руку. – Нынче плохой день. Еще и Халь взойдет.

– Пойдем, куда всегда, – теперь она пыталась взять его за талию, улыбалась, вела к хижине, но Юношич был быстрее – снова заступил ей дорогу.

– Ты вернешься со мной. Не время для любовей. Не тот час.

– Ты спрятал что-то в хибаре, да? Потому ты такой… странный?

– Пойдем в Дубно. Не сердись, я все тебе объясню.

– На меня нынче напали хунгуры. В селе! – крикнула она. – Как и ты, загородили мне дорогу. Не хочешь – так ступай себе! Я сама пойду.