Царствование Филиппа Красивого

Еще одна трудность была вызвана изменением моей оценки характера и способностей самого короля. Я начал свою работу с убеждения, которого придерживались многие другие историки, что Филипп был слабым правителем, над которым главенствовали агрессивные и беспринципные бюрократы. Только познакомившись с ранними, менее впечатляющими годами царствования, я начал ощущать, что Филипп сформировал свои основные представления о королевской власти и политике, которую должен проводить король Франции, задолго до того, как у него появились такие советники как Флот, Ногаре или Мариньи. Филипп остро, возможно, слишком остро, ощущал свое королевское достоинство. Он не произносил волнующих речей перед толпой и не вступал в дебаты с эмиссарами Пап и королей, но он был полон решимости сохранить свои права и добиться признания своего суверенитета на всей территории королевства. Такое отношение к своему предназначению и такая политика стали очевидны к 1290 году, когда Филипп все еще работал с министрами и пользовался структурой управления, унаследованными от отца. Новая политика не была навязана королю его министрами; скорее, король поручил своим министрам тяжелую задачу навязать свою новую политику Церкви, баронам и простому народу. Число королевских чиновников увеличилось, потому что задач поставленных перед ними стало больше. "Недобросовестные бюрократы" были недобросовестными, потому что Филипп требовал, чтобы они изыскивали деньги на его войны или добивались признания его суверенитета в автономных районах, таких как Жеводан, или пограничных территориях, таких как Лионне. Они не были слишком коррумпированы и, за исключением Мариньи, не пытались создать бюрократические империи, которые они могли бы контролировать.

Если принять эти гипотезы, то, очевидно, что весь вопрос о формировании политики и ее реализации должен быть переосмыслен. Если допустить, что король определял общие направления политики, то насколько большое внимание он уделял деталям? Возьмем конкретный случай: Филипп, конечно же, хотел ввести новые налоги, но кто разработал конкретные виды налогообложения, которые использовались во время его правления? Филипп хотел укрепить авторитет и престиж своего Высшего суда Парламента, но кто отвечал за изменения в процедурах и судебной практике, которые сделали Парламент столь эффективным в последние годы царствования? Есть и совершенно другая проблема: королевские чиновники на местах явно имели некоторую свободу действия при выполнении указаний, исходящих из Парижа; они медлили, шли на компромисс, а иногда просто игнорировали королевские приказы. Иногда задержки и компромиссы были специально разрешены высшей властью, в частности, когда речь шла о сборе налогов; но даже в этом случае следует задуматься, не были ли местные чиновники специально предупреждены о том, что не следует слишком нажимать на подданных. В других случаях провинциальные чиновники могли быть более ревностными, чем король, в отстаивании королевских прав; их могли за это упрекнуть, но они также могли настолько надавить на местного сеньора или прелата, что он отказывался от некоторых своих прав. Сколько пареажей[1] на юге было запланировано в Париже, а сколько стало результатом постоянного давления со стороны местных чиновников?

Ни на один из этих вопросов нет удовлетворительных ответов, но потребовалось некоторое время, чтобы прийти к этому довольно неутешительному выводу. Правительство Филиппа не было четко структурированным, хотя оно, конечно, было менее неформальным, чем правительство Людовика Святого. Тем не менее, личные отношения, о которых мы можем только догадываться, и ситуативные решения, о которых мы плохо осведомлены, вероятно, играли такую же большую роль в принятии решений и в управлении, как и официальные консультации и постоянные собрания. Этот вывод сделал важным исследование карьеры людей второго и третьего уровня, служивших Филиппу, например, докладчиков Парламента, сборщиков субсидий, казначеев армий. Возможно, эти люди влияли на политику больше, чем мы думаем, и, конечно же, они были теми, кто проводил ее в жизнь. Потребовалось некоторое время, чтобы выявить даже примерные способы найма, обучения и продвижения этих чиновников.

Однако за этими неопределенностями скрываются несколько фактов. Царствование Филиппа Красивого знаменует собой кульминацию средневековой французской монархии. Королевская власть достигла такого уровня, который не был превзойден в течение всего XIV века. Основная структура центрального и местного управления, унаследованная от Филиппа II Августа и Людовика IX Святого, была усовершенствована и институционализирована. Бюрократический аппарат разросся и усовершенствовал свои профессиональные методы. Филипп был первым французским королем, который ввел всеобщие налоги, и это нововведение оказалось на удивление успешным. Его налог 1304 года принес больше денег, чем любой другой налог, взимавшийся в течение последующих пятидесяти лет[2].