Царствование императора Николая II

На шесть недель позже, 15 июля, был убит министр внутренних дел В. К. Плеве, взрывом бомбы Е. Сазонова, разнесшей в щепы его карету, убившей кучера и ранившей десять человек, в том числе трехлетнюю девочку. Это было выступление боевой организации социалистов-революционеров, уже давно «охотившейся» за министром.

Смерть Плеве произвела огромное впечатление. «Строго посещает нас Господь гневом Своим», - писал государь. Среди интеллигенции радость была всеобщей. Оппозиционные круги молчали: то, что могли сказать они, еще не было согласимо с цензурой. «Либералы и постепеновцы, несомненно, были заодно с динамитчиками в систематической вражде к В. К. Плеве и в сочувствии если не организации катастрофы, то ее результатам», - не без основания писали «Московские Ведомости «. Но и в правых кругах вдруг послышались голоса, отрекавшиеся от погибшего министра. Кн. Мещерский первым решился выступить с осуждением политики Плеве, говоря, что в его лице «атрофирующий дух петербургской бюрократии… уничтожал в зародыше свободу инициативы и самодеятельности». - «Пройдет год, и о В. К. Плеве как о государственном деятеле будут, пожалуй, помнить лишь немногие», - двусмысленно замечало «Новое Время». Сурово отзывался о Плеве Л. И. Тихомиров в своем дневнике: «Все было: ум, характер, честность, деловитость, опытность… Множество людей, преданных государю, России и порядку, предлагали ему свои силы… Он всех слушал, лгал, морочил всех… Постепенно всех честных людей устранял, а сам только душил и больше ничего… Убийц ругали, - отмечает тот же Тихомиров свои впечатления от поездки по Волге, - но о самом Плеве я не слышал ни одного слова сожаления».

В Маньчжурии все еще продолжался постепенный отход русских войск к северу. Японцы наступали тремя армиями: одна - вдоль железной дороги; другая, преодолевая горные хребты, шла с востока, из Кореи; третья поддерживала между ними связь, держась ближе к той, которая шла вдоль железнодорожной линии. Четвертая высаживалась беспрепятственно в Дальнем; она предназначалась для осады Порт-Артура.

Арьергардные бои с короткими русскими контратаками (при одной из них погиб в бою ген. граф Ф. Э. Келлер) продолжались до конца июля. Под Дашичао ( 11 июля) русские нанесли японцам серьезный урон; но на следующий день опять отступили, следуя общему плану. Подкрепления между тем постепенно прибывали: у Ляояна готовились укрепленные позиции; там, по Общему мнению, отход должен был закончиться. Сам Куропаткин не вполне был уверен, что уже настает перелом в соотношении сил, но соглашался дать бой под Ляояном.

На Квантунском полуострове японцы два месяца высаживали войска и устраивали свою базу в Дальнем; но с 12 июля они перешли в энергичное наступление, после упорных трехдневных боев завладели передовыми позициями у Лунвантана, через два дня - следующей линией на Волчьих горах; 26-27 июля они уже были в нескольких верстах от города. Начиналась осада самой крепости. Отдельные японские снаряды из осадных орудий, перелетая через гребень холмов, падали на порт-артурский внутренний рейд.

Командный состав порт-артурской эскадры считал, что выход в море не сулит успеха, что лучше оставаться в Порт-Артуре, участвовать в защите крепости и ждать выручки. Часть орудий среднего и мелкого калибра уже была с судов отправлена на форты; из судовых команд были выделены отряды в помощь гарнизону крепости. Но когда был получен определенный приказ государя - идти во Владивосток, когда на порт-артурский рейд начали падать снаряды - командующий эскадрой адм. В. К. Витгефт решился на выход.

Утром 28 июля порт-артурская эскадра двинулась в путь. Шли шесть броненосцев, четыре крейсера и восемь лучших миноносцев (бронированный крейсер «Баян», дней за десять до выхода поврежденный миной, пришлось оставить в Порт-Артуре). Слабой стороной эскадры было то, что три броненосца не могли делать больше 13 узлов в час, тогда как японский флот мог развивать скорость до 17 узлов. В нейтральный (китайский) порт Чифу был послан миноносец «Решительный»; он должен был там разоружиться; этою ценою оплачивалась возможность отправить телеграмму наместнику и владивостокскому крейсерскому отряду, чтобы он выходил навстречу эскадре. Японцы следом за «Решительным» явились в порт Чифу и с явным нарушением международных обычаев увели с собой разоруженный миноносец.

Японцы выслали навстречу русской эскадре 4 броненосца и 4 бронированных крейсера (а также старый броненосец «Чин-Иен» и легкие суда); остальные четыре бронированных крейсера сторожили в Корейском проливе владивостокский отряд.