Царствование императора Николая II

Гапон, бежавший за границу, выпускал неистовые воззвания, которые даже «Освобождение» решалось помещать только «в качестве документа».75

За границей уверовали в русскую революцию, и французские финансовые круги отказались от размещения нового русского займа во Франции.

18 февраля в вечерних петербургских газетах появился манифест, призывавший всех верных сынов отечества на борьбу с крамолой. Этот манифест был понят как отказ в тех реформах, которых требовали все настойчивее. Но на следующее же утро был опубликован рескрипт на имя нового министра внутренних дел А. Г. Булыгина, содержавший знаменательные слова. «Я вознамерился, - писал государь, - привлекать достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений». Это было обещанием созывать совещательное народное представительство. Одновременно особым указом объявлялось, что всем русским людям и организациям предоставляется право сообщать государю свои предположения о желательных реформах государственного устройства.

Этот акт, писал А. С. Суворин в «Новом Времени», «мановением жезла развеет смуту… Сегодня - счастливейший день моей жизни». - «Белый флаг… символ трусости и слабости… - отзывалось со своей стороны «Освобождение». - Нужно только навалиться всей силой на колеблющееся самодержавие, и оно рухнет…»

На почти забытом страною театре военных действий за это время происходили большие события. Еще в конце декабря трехмесячное затишье на фронте было нарушено смелым набегом большого русского кавалерийского отряда под командой ген. А. В. Мищенко в обход левого крыла японцев, на 150 верст в неприятельский тыл, до порта Инкоу. Японцы успели вызвать подкрепления; железную дорогу в их тылу разрушить не удалось; но все же русские сожгли большие японские склады в Инкоу и почти без потерь возвратились в начале января на свои позиции.

Русское командование предполагало использовать месяц, остававшийся до прибытия японской армии ген. Ноги из-под Порт-Артура, для нанесения противнику решительного удара. Армии стояли друг против друга на фронте в несколько десятков верст, причем восточное крыло обеих армий растягивалось по гористой местности, центр - на Шахэ - был сильно укреплен, а западное крыло стояло на плоской равнине реки Ляохэ (и ее притока Хунхэ).

12 января - когда газеты в Петербурге еще не выходили - II маньчжурская армия под командой ген. Гриппенберга перешла в наступление на западной равнине, охватывая левое крыло японцев. Начался бой при Сандепу - самое «спорное» сражение за всю войну. Русская армия в этот момент имела несомненное численное превосходство. Первые удары были нанесены врагу неожиданно. И все-таки сражение, продолжавшееся четыре дня при 20-градусном морозе и стоившее русским около 12 000 человек, а японцам - 10 000, ровно ни к каким результатам не привело.

Большинство военных авторитетов обвиняет в этом Куропаткина, отдавшего приказ об отступлении, когда русские начинали одерживать верх. «Куропаткин без серьезных оснований отказался от борьбы». - «Этот бой был проигран главным образом командованием», - говорят историки этих боев.76 Сам Куропаткин утверждал, что наступление было поведено с самого начала слишком медленно и что дальнейшее продолжение боя только принесло бы ненужные потери.

Командующий II маньчжурской армией, ген. О. К. Гриппенберг, настолько был возмущен приказом об отступлении («этот приказ спас японцев!» - писал он впоследствии в газетах) , что реагировал необычным образом: он просил Главнокомандующего уволить его от командования армией «по расстройству здоровья».

На телеграфный запрос государя с требованием «всей правды» ген. Гриппенберг ответил, что, по его глубокому убеждению, с нынешним главнокомандующим никакая победа невозможна. Ген. Гриппенбергу было разрешено прибыть в Петербург с докладом. Его отъезд из армии вызвал полемику в печати: «Новое Время» стало на сторону Куропаткина и называло отъезд Гриппенберга «дезертирством»; наоборот, известный военный авторитет, ген. М. И. Драгомиров, горячо защищал б. командующего I армией.

На место ген. Гриппенберга был назначен командующий III армией ген. А. В. Каульбарс, которого, в свою очередь, заменил ген. Бильдерлинг (вскоре замененный ген. Батьяновым).

Куропаткин между тем продолжал обсуждать планы перехода в наступление, пока прибытие армии ген. Ноги из под Порт-Артура снова не выровняло положение в пользу японцев.