Царствование императора Николая II

Всеобщая забастовка кончилась фактически раньше прекращения борьбы в Москве. 19 декабря еще вспыхнуло восстание в Ростове-на-Дону, но через два дня и оно было подавлено.

После этого оставалось только восстановить порядок на окраинах. Самую серьезную проблему представляла Сибирь. С первой всеобщей забастовки Сибирская дорога находилась фактически в управлении стачечных комитетов. На дороге образовалось несколько революционных опорных пунктов. Молва приумножила их силу и значение. Было известно, что забастовщики пропускают поезда с запасными, возвращающимися из Маньчжурии, но по дороге подвергают их революционной «обработке». Командование на Д. Востоке растерялось. Ген. Линевич вошел в соглашение со стачечным комитетом для эвакуации запасных. Питаясь смутными слухами о русской революции, маньчжурская армия глухо волновалась. Происходили офицерские и солдатские митинги.

«Реакция выдвигает Игнатьева и ломит Витте, - записывал Куропаткин 23 декабря в своем дневнике. - Николай Николаевич добивается военной диктатуры». Ген. Линевич - в беседе с Куропаткиным - «не признает нужным бороться против крайних партий. Несколько раз повторял, что порядок не будет восстановлен в России, пока не явится свой Наполеон, способный сломить все и всех… Уж не мнит ли он себя?..»

28 декабря командование маньчжурской армией получило через Шанхай телеграмму государя от 14 декабря, возлагающую на ген. Ренненкампфа восстановление порядка на Сибирской, Забайкальской и Китайской ж. д. Ген. Линевич и Куропаткин были смущены: сначала возникла мысль «пустить Ренненкампфа в качестве туриста»… Куропаткин считал нужным, чтобы деятельность Ренненкампфа «регламентировалась постановлениями Г. думы (?)». Но трудно было не исполнить прямой приказ государя.

В это время государь нашел более быстрого исполнителя. Ген. Меллер-Закомельский принял поручение - очистить от революционеров Великий сибирский путь. В ночь на Новый год, с отрядом всего в двести человек, подобранным из варшавских гвардейских частей, он выехал из Москвы на экстренном поезде. Такое предприятие могло показаться безумием: говорили, что в Чите многотысячное революционное войско, что запасные, возвращающиеся из Маньчжурии - а в пути их были десятки тысяч - утратили всякую дисциплину. Но горсть людей с решительным командиром оказалась сильнее анархической стихии.

Меллер-Закомельский действовал круто: встретив на ст. Узловой первый поезд с распустившимися запасными, он вывел свой отряд, выстроил половину его на платформе, а другая часть обходила вагоны и прикладами выгоняла солдат, разместившихся в офицерских купе. Когда на одной станции в вагон его поезда проникли два агитатора, они были выброшены на полном ходу. Двух-трех таких фактов, разнесенных телеграфом, было достаточно, чтобы следующие встречные поезда с запасными уже сами «приводили себя в порядок», и попыток агитировать среди чинов отряда больше не было.

На станции Иланской революционная толпа заперлась в ж.-д. депо и пробовала отстреливаться. Отряд Меллер-Закомельского отвечал правильными залпами; 19 было убито, 70 ранено, остальные сдались. После этого попыток сопротивления уже не было. На двух станциях были расстреляны стачечные комитеты. Отряд в двести человек быстро продвигался по Сибири, и революционеры, не думая о сопротивлении, спешили скрыться с его пути. Страх перед отрядом Меллер-Закомельского был так велик, что Чита - где красные господствовали почти три месяца, где местный губернатор Холщевников называл социал-демократов «партией порядка», где в руках революционного комитета были вагоны с 30 000 ружей - поспешила без боя сдаться ген. Ренненкампфу, подходившему с востока, от маньчжурской границы, чтобы не попасть в руки «страшного» отряда. Экспедиция ген. Меллер-Закомельского показала, как порою суровость, примененная вовремя, может предотвратить большие кровопролития.

Чита сдалась 20 января. Сибирский путь был свободен. Генералы Куропаткин и Линевич, не совершившие ничего противозаконного, но не сумевшие справиться с положением, были смещены в начале февраля приказом государя. Командующим войсками на Д. Востоке был назначен ген. Гродеков. 9 февраля ген. Меллер-Закомельский уже представлял государю свой отряд в Царском Селе.

Русское общество в декабре пережило глубокий психологический кризис. Третья всеобщая забастовка и попытка восстания в Москве отнюдь не встречали всеобщего сочувствия интеллигенции. Повелительный тон революционных органов начинал раздражать; насильнический характер крайних партий вызывал отталкивание. П. Б. Струве в «Полярной Звезде» писал (15 декабря): «Мы заклятые враги всякого насилия, исходит ли оно от власти или от анархии».