«Царствуй на славу!» Освободитель из будущего

– Неужели нет надежды?

– Увы, – ответил Николай Федорович, – воспалительный процесс необратим. Вдобавок больной очень ослаб. Думаю, ему осталось не более суток, – Владимир Иванович кивнул – мол, понимаю. Сам в прошлом врач, он не испытывал особых надежд на выздоровление поэта.

– Какая случайность, – прошептал он, – и зачем он решил ехать в феврале? Куда он спешил?

Говоря это, господин Даль имел в виду поездку поэта в Сергиев Посад, где уже три года как обосновалась культурная богема империи. Еще до официального перевода столицы в Москву многие художники, писатели и поэты облюбовали провинциальный городишко. Цены там были на порядок ниже столичных, места живописные, и вдобавок всегда можно было пообщаться с людьми искусства. Там же выходили несколько журналов и альманахов, в том числе и журнал «Современник», основанный Пушкиным в 1835 году. Именно по делам журнала, дабы обсудить и скорректировать следующий номер, поэт, на зиму переехавший в Москву, решил ехать в Сергиев Посад. И хотя ехать предстояло недалеко, выезжать во время вьюги было легкомысленно. По дороге назад карету, в которой ехал Александр Сергеевич, перевернуло, и поэта вышвырнуло в сугроб, где он и пролежал три часа, придавленный багажом, пока не подоспела помощь. Слегши с пневмонией и ослабленный общим переохлаждением организма, поэт угасал. Даже лучшие врачи империи были тут бессильны.

– Владимир Иванович, – негромко позвала Наталья Николаевна, высунув голову из-за двери, – он вас зовет. – Владимир Иванович вошел в полумрак кабинета, прикрыв за собой дверь.

– Даль, – позвал поэт, – что говорит Арендт?

Владимир Иванович посмотрел в запавшие глаза Александра Сергеевича и, проглотив комок, сказал:

– Он дает тебе от силы сутки. Ничего нельзя сделать.

Пушкин секунду промолчал, а потом, сняв с пальца свой перстень-талисман, протянул его Далю.

– Даль, возьми на память. – Владимир Иванович покачал головой, но Пушкин, усмехнувшись, повторил: – Мне уже не понадобится.

Глава 32

В комнате дежурного застучал телеграф. Приняв послание, дежурный, лейтенант Нечаев, поспешно отнес депешу флигель-адъютанту его величества, капитану Бахметьеву. А спешить было зачем, ибо в Петербурге, в обновляемом Зимнем дворце, случился пожар.

Через два часа личный императорский поезд с небольшой охраной, потихоньку набирая скорость и шипя паром, отошел от подмосковного перрона в город Петра. А уже следующим вечером государь после осмотра все еще дымящегося дворца сидел в своем кабинете в Аничковом дворце, где, кроме него, присутствовали генерал-губернатор Петр Кириллович Эссен, Карл Иванович Опперман, приехавший с императором из Москвы, и Стасов Василий Петрович, главный архитектор возводимого Нового Эрмитажа.

– Господа, – продолжал разговор император, – насколько я понимаю, выгорел весь второй этаж левого крыла. Как обстоит дело с остальными помещениями?

– Ваше величество, – ответил Стасов, – кроме второго этажа, пострадал и третий, там, где еще не установили огнеупорное перекрытие. Благо пожар потушили за четырнадцать часов, и помещения третьего этажа в основном только намокли. Думаю, после того как они просохнут, надобно будет поменять полы и обновить обивку в нескольких залах. Правое крыло и центральные залы не пострадали, так же как и первый этаж левого крыла.

– Хорошо хоть картины убрали, – усмехнулся Николай, – некоторые еще сам Петр покупал.

– Список сгоревших произведений искусства только составляется. Благо из-за ремонта большинство интерьера перенесли в подвалы и в Михайловский замок, – осторожно сказал Петр Кириллович, – но некая часть осталась.

Император нахмурился:

– Постарайтесь закончить завтра. Надеюсь, самые ценные экспонаты не пострадали?

– Нет, – ответил Петр Кириллович. – Самые ценные коллекции отнесли в подвалы дворца еще в начале ремонтных работ. Я лично проверил, что они на месте и в сохранности. Благо в подвалы можно попасть с правого крыла, и они не задымлены.

– И все же на всякий случай проследите, чтобы эти коллекции итальянцев и фламандцев перевезли ко мне во дворец, – распорядился император, – Я завтра уезжаю в Москву, а посему можете временно разместить их в жилых комнатах.

Граф Эссен кивнул: мол, сделаем.

– Василий Петрович, – обратился Николай к архитектору, – много ли народу пострадало?

– Два человека погибли при тушении пожара, из пожарной команды. Да еще двадцать три получили ожоги. Вдобавок несколько дюжин рабочих дыму наглотались. Так как день был выходной, большинство рабочих разошлись по домам.

– Да, можно сказать, повезло, – заметил император. – И сколько времени возьмет восстановление ущерба?

– Около полугода, – подумав, ответил архитектор. – Мы планировали закончить реставрацию и открыть музей через год; теперь придется отложить открытие еще на полгода. Хорошо, что восстановление второго этажа не потребует много средств, ибо часть залов и так надобно было переделывать. А необходимые материалы для этого уже заготовлены.