Цацики и его семья

Она швырнула кастрюлю в раковину так, что брызги томатного соуса разлетелись по всей кухне.

— Это не было запланировано, — сказал Йоран. — Просто так вышло, и все. Я думал, вы за меня порадуетесь.

— Зря ты так думал, — сказал Цацики.

— Цацики, не мог бы ты ненадолго пойти к себе, — попросила его Мамаша.

— Это еще зачем?

Обычно Мамаша говорила такое, только когда у Цацики был день рождения. Чтобы она могла приготовить и завернуть подарки. Сейчас похоже, под раздачу попал Йоран…

— И закрой, пожалуйста, дверь, — добавила она.

Цацики хлопнул дверью, но остался стоять в коридоре. Ему отлично было слышно гневный голос Мамаши.

— А как же мы? — кричала она. — Разве мы ничего для тебя не значим, и все эти годы, которые мы прожили вместе?

— Перестань, — отвечал Йоран. — Ты же сама говоришь, что любить можно многих.

— Но любить и обручиться не одно и тоже! — не унималась она. — Я же не обручаюсь с кем попало.

— Вот именно, — согласился Йоран. — Ты боишься связывать себя обязательствами, и прикрываешься Цацики. Тебе никогда не было дела до моих чувств.

Цацики заткнул уши. Вдруг это он виноват, что Йоран обручился с этой Будиль? В тот раз, когда разозлился, что Йоран и Мамаша поцеловались. Но ведь тогда Цацики считал, что им с Мамашей хорошо и вдвоем. Что все хорошо так, как есть.

— Неужели ты не понимаешь, что я тоже хочу иметь семью и детей, — говорил Йоран. Его голос теперь звучал грустно. — Ведь мне скоро тридцать. Если хочешь, я уеду прямо сейчас!

— Не-ет! — закричал Цацики и распахнул дверь. — Не уезжай, я так по тебе скучал!

— Не волнуйся, Йоран не уедет, — устало сказала Мамаша. — Он может жить здесь, сколько хочет.

Будиль

Мамаше не понравилась Будиль, а Будиль не понравилась Мамаша, это было очевидно. Во время ужина над столом повисла напряженная тишина. Йоран старался вовсю, с самого утра не отходил от плиты, накрыл на стол и зажег свечи, но к еде почти никто не притронулся. Цацики было жаль Йорана.

— Как вкусно, — сказал он и откусил большой кусок мяса. Но кусок словно застрял у него в горле.

— Да, Йоран и правда отлично готовит, — сказала Будиль и нежно погладила руку своего жениха. — Видели бы вы, как он готовил на костре… Это было так романтично.

Йоран покраснел.

Мамаша посмотрела на Цацики и скорчила гримасу.

— Ну конечно, он такой романтик, — притворно поддакнула она.

— Неправда, — сказал Цацики. — Йоран — крутой.

Йоран благодарно посмотрел на него. И снова воцарилась тишина.

— Ну что ж, — наконец сказала Мамаша. — К сожалению, мне пора. Спасибо за ужин.

Она наклонилась и поцеловала Йорана прямо в губы. Такого она никогда раньше не делала. Йоран чуть со стула не свалился. Будиль покраснела.

— Желаю хорошо повеселиться, — добавила Мамаша и поцеловала на прощание Цацики.

— У них концерт, — объяснил Цацики Будиль. — В «Джино». Там выступают только самые лучшие. Просто моя мама играет на бас-гитаре и поет в «Мамашиных мятежниках». А вы умеете петь?

— Нет, к сожалению, — ответила Будиль.

— А танцевать балет?

— Нет.

— А шевелить ушами? А стоять на руках?

— К сожалению, нет.

— Что же вы умеете? Стрелять из автомата?

— Нет, я не стреляю из автомата, это делают другие военные.

— За что же ты ее полюбил? — спросил Цацики Йорана.

— За то, что она самая красивая, — сказал Йоран и погладил свою невесту по щеке.

— Ерунда, — заявил Цацики. — Мамаша красивее. Ты сам это говорил. Что рыжие девушки — самые красивые.

Будиль была блондинкой.

— Кто-нибудь хочет десерт? — Йоран поспешно встал и начал убирать со стола.

— А можно я буду есть перед телевизором? — спросил Цацики.

— Можно.

Цацики понимал, что Йоран и Будиль хотят побыть наедине. Да он и сам не желал смотреть, как по-идиотски ведет себя Йоран в ее присутствии.

Главный герой в фильме, который показывали по телевизору, мог уложить из своего пистолета сколько угодно негодяев, а сам оставался неуязвим. Вот таким будет Цацики, когда вырастет. Он разделается со всеми, кто виноват в том, что в мире не прекращаются войны.

— А ему можно смотреть такие фильмы? — спросила Будиль, когда они с Йораном вошли в гостиную.

Главный герой как раз сражался с главным негодяем, у которого были стальные зубы и железная пластина в голове.

— Нет, — сказал Йоран и выключил телевизор. — Ты же сам знаешь.

— Но я должен узнать, чем кончится.

— Нет, — отрезал Йоран и поставил диск с Элвисом.

Йоран обожал Элвиса Пресли. Цацики он тоже нравился. Мамаша же считала, что у них дурной вкус. Под него можно только буги-вуги танцевать, говорила она.

Йоран с Мамашей часто танцевали буги, причем так, что пот катился с них градом. Цацики догадывался, что больше танцевать буги-вуги Мамаше не придется. Отныне Йоран будет отплясывать с Будиль.

— Под эту песню Йоран танцевал с моей мамой, — сказал Цацики. — Он обычно перекидывал ее через плечо и протаскивал между ног. Он с вами тоже так делает?

— Нет, — ответила Будиль.

Цацики снова включил телевизор. Злодей со стальными зубами лежал на земле мертвый, а дом был охвачен пламенем. Ну хорошо, значит, главный герой жив.

— Выключай, — устало сказал Йоран.

— Чем тогда займемся? Может, поиграем в индейцев?

— Нет.