ЦДЛ

На моей памяти уже с десяток писем, адресованных сенатору Фулбрайту. Писали в основном матери, потерявшие при этой власти всех и все. Письма их полны отчаянья и горя, а главное, недоумения, как можно принимать нашу страну такой, какая она есть? Страну, исключившую из обихода человечность? Как можно помогать душителям, тем самым делая еще сильнее и долговечнее? Не всегда анонимные, дошли ли эти письма до адресата?

Вряд ли! Дошло ли это до товарища Фулбрайта?! Или отвесная стена его лба да испорченная почта – помешали.

«Справа пустыня!» – писал «Монд дипломатик» в специальном номере, посвященном проблемам интеллигенции. А слева? – МИРАЖ!

Мало любить свою родину – нужно любить весь мир! Хотя бы для того, чтобы спасти свою страну. Нужно думать шире своих государственных границ. Дальше. Не задирая свою мысль к безбрежному Космосу. А, напротив, опуская ее ближе к земле. Прекрасной, но до чего загаженной планете.

Эпидемия проблем, ведь ей подвержены все живущие на ней. Даже если сегодня они пока здоровы. Но сегодня существование страны, в которой я родился, приближает мир к трагической развязке – каждый день существования этой страны уничтожает человеческое будущее. Растлевая его и сводя на нет.

Всеобщая неумиротворенность всего человечества, посеянная нами, – мы уничтожаем все живое во всех живых. Если в двадцатых годах мы разрушали только себя. А в сороковых – Европу, то сегодня мы разрушаем весь мир. Миазмы коммунизма распространились всюду. Убивая на корню инстинкт самозащиты у Запада. Старый Свет стал преступно пассивен. Ведь если когда-то четырнадцать держав пытались локализовать заразу. Это было же не случайно. Это был ярко выраженный инстинкт естественного сопротивления болезни, грозящей захватить весь мир. Сейчас, почему же сейчас ослабел этот защитный импульс? Ослабел настолько, что едва сопротивляется. Да и мало надежды заставить весь мир сопротивляться заразе! Видимо, мало! Иначе бы не родилась самая преступная в истории человечества примиримость – так называемое «мирное сосуществование». Эта пассивность перед эпидемией, самой из всех недугов человечества опаснейшей.

Что может быть самоубийственней и недопустимее? Что?! Или Западу понравилась наша Метода? Свои гегемоны головы подняли, зажрамшись? Да нет, не похоже.

Надругательство над словом «там можно!» – таможня.

Ров. Стена. Полосатость границы. Прыжок. Кто-то свалился. Кто-то все же повис, уцепившись. Едва держится. Все же перепрыгнул…

Так и писатели, пытающиеся перепрыгнуть через гигантскую трещину наших различий. Через не Тихий, но великий океан непохожести двух миров.

Литература должна быть не междуусобна, а международна! Она должна сплачивать и роднить людей, а не сбивать их лбами, как баранов.

Если на Западе спросить советского писателя: «Это Луна или Солнце?» – он ответит: «Не знаю. Я – не здешний!»

«Счастливые люди в России!» – утверждает один американский миллионер в нашем журнале «Журналист».

Достаточно ли он зряч? Да, он выглядит на фото без очков. Или утверждает это за высокий гонорар? Нет, ведь он и так слишком богат.

Может, он наслышался о наших варварствах и счел нужным объявить главное, чего требуют от всех в нашей стране: «Здесь все необычайно счастливы!»

Или он убоялся, что, если усомнится в нашем счастье, мы, счастливцы, попросту сволокем его на Лубянку?

Есть такая притча. Плачут обложенные непосильной данью люди. Значит, с них можно сдирать еще большую дань.

Молчат обложенные непосильной данью люди. И тогда еще можно на них нажиться.

Но вот они засмеялись. И это страшно! Тут уж несдобровать пришедшим мытарям. Тут уж уноси ноги!

Но это не значит, что в России нет счастливых людей. Есть! Но назвать их людьми – это было бы слишком громко. Это нечто вместо людей. Эти существа представляют у нас людей. Получают за людей. Сидя на их человеческом месте. Слепцы в музеях и евнухи в любви. Косноязычные на трибунах и глухие к человеческим голосам.

Говорят, человеческое сердце с ладонь! Здесь пульсирующий клапан больше напоминает кукиш. Ритмично стукающий в нос ближнему человеку.

Гении посредственности, сами себя наделившие правом творить бесправие. Требующие к себе поклонения, забыв, что они всего лишь человекообразные среди нас, не умеющих так сплачиваться и приспосабливаться. Человеческие делегаты, едва избавившиеся от хвоста. Обнаглевшие в своей безнаказанности. Распилившие еще вчера их скрывавшее дерево на высокие зеленые заборы, скрывающие их от людей. Людей, привычных человеческому пониманию, с таким трудом продравшемуся через века.

Право видеть мир нашими глазами! Но они слепы! Право слышать мир нашими ушами. Но они глухи! Право трогать красоту нашими руками. Но они атрофированы! Да, они счастливы. Но они не улыбаются. Они, как правило, не смеются. Они – серьезны. Где американский миллионер увидел у нас счастливых людей?

«Вот с Кубы ракеты вернули. А меня, Федоренку, из ООН отозвали… И пошли кидать-перекидывать. Пока не попал в ЦДЛ. Теперь я шеф иностранной комиссии Союза Писателей СССР. Секретарь Правления и т. д. и т. и.