Цеховик. Книга 10. За горизонт!

Я отвечаю многозначительной улыбочкой, и она догадывается, что стоит у меня в планах первым номером на после пробуждения.

- Ну пошли, - с усмешкой вздыхает Наташка. - Буду осваивать профессию банщицы. Мне же надо теперь устраиваться куда-то.

- Ну пошли, - соглашаюсь я, - секс-банщица. Доведёшь ты меня до греха, Наталья.

Если честно, я радуюсь. До греха или не до греха, но я очень рад, что она здесь.

Выйдя из душа, мы забираемся в постель, и я прижимаю её спиной к себе так крепко, обхватывая руками и даже ногами, что она и вздохнуть не может.

- Ну, давай, рассказывай, - приказываю я, закрывая глаза.

- М-м-м, - стонет она, пытаясь ослабить мою хватку.

- Ты не мычи, толком говори.

Отвоевав себе немного свободы, она вздыхает:

- Ф-у-у-х… Я и не знала, что тяготы семейной жизни начнутся так скоро.

- Да, точно, - соглашаюсь я. - Тяготы. Но это ещё цветочки, ягодки будут после пробуждения. Вот наберусь силёнок и как начну тебя тяготить. Застонешь тогда.

- Так? - спрашивает она и стонет.

Ничего так, возбуждающе стонет и получив ответные проявления моего юного организма, начинает смеяться:

- Да, немного же тебе надо.

- От тебя действительно немного, и чиха достаточно.

- Спи давай.

- Ага. Только ты что-то мне сказать хотела.

- Что?

Она крутит головой, и её волосы щекочут мне нос.

- Не знаю, - отвечаю я. - Сам удивляюсь.

- Сказать, что до сих пор влюблена в тебя?

- Скажи.

- Или, что ты меня возбуждаешь, как… эй, нет, сначала спать!

- Да, это тоже скажи.

- Когда ты меня отправил думать…

- Это когда было? Вчера?

- Да. Вместо того, что ты мне сказал, я вспоминала как ты меня… м… Как у нас первый раз было… Вспоминала и ревела…

- Почему? Больно было?

- Балбес ты, мне хорошо было. Сладко. Но не поэтому, просто… Не знаю, ревела и всё… Потом представила, что если мне придётся уйти, отказаться от тебя, то жить не смогу. Так что вот, теперь ты знаешь мой секрет и можешь им пользоваться. Что бы ты ни сделал, я всё равно никуда не денусь. Ты слышишь? Спишь?

- Нет, не сплю, - тихонько говорю я.

- Ну, вот… Утром проснулась собрала вещи и приехала сюда.

- А как в номер пробралась? Коррумпировала дежурную? Или соблазнила?

Она тихонько тыкает меня острым локотком.

- Ну а что, - снова сжимаю её я. - В твоём журнальчике таких картиночек не было?

- Были, - говорит Наташка. - Но я её подкупила. Наврала с три короба и денег дала. Оставила вещи и поехала снова в Измайлово. Там уже все меня потеряли. Замдекана орёт, слюной брызжет, мол, где ты опять была. По Москве, говорю гуляла. А он кричит, что эти прогулки дорого тебе будут стоить. Ну, мне то есть. У нас потом программа началась. Нас же на автобусе возят. Возили. Ну, а из-за меня автобус задержался и расписание сбилось. Неважно, в общем, мы поехали. Сначала были пленарные заседания, потом обед и закрытие конференции. А потом посещение театра Ленинского комсомола.

- Понравилось? Что давали?

- «Звезду и смерть Хоакина Мурьеты». Понравилось, наверное…

- Как так?

- Да я особо и не смотрела, всё про тебя думала. И про себя тоже. Я подумала, а вдруг ты всё это сказал, чтобы… чтобы от меня отделаться. Иди подумай пока, жить мы будем плохо и нас всех убьют. И мне пришло в голову… В общем, неважно, что мне там пришло, да вот только я эти мысли весь день крутила, так что про спектакль мало что могу сказать. Помню, что громко было. В антракте опять замдекана мне мозги начал пудрить. Поймал и давай песочить. И с экзаменами он мне проблемы обещает, и с практикой, и с общественной деятельностью. Ну, а я возьми, да и скажи, что мол да пошёл ты куда подальше. Ну, он, ясное дело, взвился, как змей Горыныч, я говорит тебя отчислю. А я ему, ну и отчисляй. Я и сама отчислюсь. Вот и всё. Вышла в фойе, сижу. Пошла позвонила тебе, тебя нет. Позвонила туда, наверх, там тоже нет. Надо ехать, а я боюсь, думаю вдруг ты меня… ну… выпнешь, короче… В общем вся в растрёпанных чувствах сижу. Дура я у тебя, да?

- Ну, как сказать… - задумываюсь я и тут же получаю новый тычок локтем.

- Нет, ты не дура, - поспешно заверяю её я.

Смеётся, крутит головой, щекочет нос.

- А у девочки, что с нами в делегации университетской была, родственники в Москве.

- А она с вами в гостинице жила или у родственников?

- Замдекана не отпустил к родственникам, она со мной в номере жила.

- Понятно…

- Сам он поехал на банкет, а нам велел возвращаться в Измайлово. А эта девочка говорит, пошлите на квартирник, её сестра двоюродная позвала. Все загорелись, ну я с ними и пошла. Тебе ещё несколько раз позвонила, сердце не на месте. Страшно ехать, если выгонишь…

Она замолкает и тихонько шмыгает носом.

- А староста? - спрашиваю я.

- Чего опять? - напрягается она.

- Как он тебя в комнату затащил?

- Он не тащил. Я сама. Он заколебал меня уже, ну а тут настроение было подходящее. Я его выслушала и сказала там кое-что. Коротко, ёмко и по существу.

- Что ты ему сказала?

- Да, какая разница! - фыркает она, как ёжик. - Что сказала, то и сказала.

- А он что?

- Дура, говорит, ты. Сама не понимаешь, чего лишаешься. Мы, говорит, с тобой горы свернём, академиками станем, у меня родители… ну и всё такое.

- А ты что?