Цеховик. Книга 11. Черное и белое

Он разводит руки, выпячивая грудь, как матрос с революционной киноленты. Его спутники одобрительно посмеиваются. Будто, есть разница где ты находишься, посреди города или в лесу, когда появляется шанс схлопотать кусочек горячего металла в лоб. Или в сердце, да хоть бы и в кишки…

Судя по голосам, какие-то малолетки. А малолетки всегда отмороженные, безбашенные шакалята… А ещё… блин, что за хрень, говор точно не московский, тёплый округлый, южный.

Надо сказать, Москва восемьдесят первого не тонет во мраке. Конечно, такого изобилия вывесок и рекламы, как в моём будущем, в ней нет, но и полная тьма её не окутывает. Темнее, разумеется, сумрачнее, чем в будущем, но звёзды горят, башни Кремля освещены, гостиница «Москва» тоже освещена, и даже кое-где подсвечены кумачовые лозунги и портреты дедушки Ленина.

Дедушка… Он вообще-то в пятьдесят три ушёл. Скоро будем отмечать сто одиннадцать лет со дня его рождения. Готовимся. Развешиваем лики.

В общем, свет долетает и до нашей членовозной парковки, хотя здесь, конечно, мрачновато. Так что, как на сцене, освещённой сотнями софитов, мы себя не чувствуем. И лица пришельцев оказываются довольно хорошо замаскированными мглой. Зато мало кто из прохожих и проезжих обратит на нас внимание, тем более, стоящие здесь машины служат для нас естественной защитой от посторонних взглядов. Во всём есть свои плюсы.

— Давайте-ка, братья, шагайте своей дорогой и считайте, что очень сильно обознались, — нарочито усталым голосом говорю я.

— Как обознались? — насмешливо спрашивает главарь этих ночных волчат. — Не пойдёт. Придётся тебе с нами потолковать.

Ну, о чём тут толковать? И что значит, придётся?

— Придётся? — переспрашиваю я. — Серьёзно? Ну ладно. Давай потолкуем. Ты подходишь, остальные сваливают.

— Ты чё такой резкий, Бро? Как понос, в натуре. Может, на тебя пургеном посыпать?

Они ржут.

Я киваю Лёхе.

Он, а за ним и Вова, делают несколько шагов в сторону стаи и устраивают маленькое файер-шоу. Они стреляют перед собой. Не на поражение, конечно, в асфальт, практически вертикально. Выглядит эффектно. Звуков выстрелов не слышно но скрытая мощь хлопков, громкие удары по асфальту и искры производят весьма серьёзное впечатление. Внушительно выглядит, чего уж… И опасно. Рикошет неслабый.

Стая рассыпается, шакалы отскакивают, как горошины. Дима в это время подлетает к отрезанному от стаи вожаку. Пык… в дыхалочку. За ушко да на солнышко. Получи браслетики на запястья. На левое «Ван Клиф», на правое «Арпелс». Хлоп-хлоп по карманам. Ножичек, кастетик. Сплошное хулиганство. Товарищу Суслову наверняка не понравилось бы.

Дима закидывает вяло сопротивляющееся тело в Наташкину тачку и забирается следом за ним. Спокойным шагом возвращаются Вова с Лёшей. Я сажусь вперёд рядом с Аликом. Лёха, рядом с Наташкой. Хлопают дверцы и мы спокойно, не привлекая лишнего внимания, отчаливаем.

— Наташ, сейчас заедем ещё в одно место, ладно? — оборачиваюсь я к ней.

Она серьёзна, но не испугана. Вроде бы…

— Поехали на Ярмарку, — командую я.

— Закрыто же, — усмехается Алик.

Он там уже бывал, разведывал местность по наколке Ферика. Это большая территория с торговыми павильонами между окружной железкой и стадионом «Лужники». Павильоны эти от крупных магазинов и универмагов. Нередко в них выбрасывают дефицит, так что при счастливом стечении обстоятельств, за один день и в одном месте, можно приодеться с ног до головы. Не так, конечно, как в двухсотой секции ГУМа, но тоже ничего.

Но сейчас нас интересуют не покупки. Нам нужна огромная асфальтовая площадка, за Ярмаркой. Там обычно готовятся к экзаменам автолюбители и проводятся репетиции шествий по Красной площади. А по вечерам темно, пусто и страшно. Хоть из гранатомёта стреляй — никто не услышит. Идеальное место для душевных и конфиденциальных разговоров.

Мы мчим по вечернему городу, летим по Комсомольскому проспекту, но летим умеренно, правил, вроде, не нарушаем, Алик водитель аккуратный. И вдруг, сзади раздаётся сирена и вспыхивают синие космические огни. Звёзды дискотек.

Жёлтая «Волга» с синим маячком на крыше обгоняет и тормозит перед нами. Алик жмёт на тормоз, Вова сзади тоже. Останавливаемся.

— Ёлки, — качает головой Алик и лезет во внутренний карман за документами.

Я оборачиваюсь назад, смотрю на Наташку. Теперь она выглядит уже не слишком спокойно. Она явно взволнована. Ну, ещё бы. Три вооружённых чувака, включая меня и двое во второй машине. Там ещё и заложник. Блин… Ситуация, хоть и жизненная, но действительно очень и очень щекотливая, грозящая серьёзными неприятностями.

— Наташ, всё хорошо, — подбадриваю её я.

Подбадриваю и знаю, что всё хорошо, но адреналинчик уже поступил, а сердечко тук-тук-тук… Алик опускает стекло, и в машину врывается прохладный и влажный весенний воздух, напоенный запахами растаявшего снега, земли и будоражащей свежести.

— Старший лейтенант Синицин, — представляется инспектор. — Документы предъявите, пожалуйста.

— Мы что-то нарушили? — уточняет Алик.

— А вы сами не знаете? — отвечает инспектор вопросом.