Цеховик. Книга 13. Тени грядущего

В этот момент поднимается всеобщая суета, по залу, наполняющемуся людьми проходит волна и вдруг замирает. В дверях появляются охранники-сопровождающие, а за ними и вместе с ними — лидер всего прогрессивного мира Леонид Ильич Брежнев.

Он идёт медленно, с трудом преодолевая расстояние.

— Здравствуйте, Леонид Ильич. Здравствуйте, Леонид Ильич. Здравствуйте, Леонид Ильич…

Он не отвечает. Идти и говорить одновременно не так уж и легко. Просился же человек на покой, не отпустили, собаки…

Поравнявшись, со мной и Андроповым, он останавливается.

— О, — говорит он, едва шевеля губами. — У нас, товарищи, э-э-э… новый… кандидат в члены политбюро?

Все, кто слышит, пару мгновений переваривают, о чём идёт речь, а потом в придворном стиле смеются шутке.

— Здравствуйте, Леонид Ильич, — улыбаюсь и я. — Очень рад вас видеть. Но до политбюро мне ещё далековато.

— Да? — удивляется Брежнев и чуть жуёт губами. — А почему… э-э-э… ты ко мне не приезжал давно? Тоже э-э-э… далековато? Так я э-э-э… машину пришлю… Сегодня… э-э-э… чтобы был!

— Я бы с удовольствием, если вот Юрий Владимирович отпустит, — отвечаю я. — Он со мной разговор хочет провести.

— Что? — хмурится Ильич и с недовольным лицом поворачивается всем корпусом к Андропову.

Тот быстро, посылает маленькую молнию, бросая на меня взгляд, и расплывается в улыбке, глядя на генсека.

— Егор шутит, — кивает он. — Шутит, Леонид Ильич.

— Чтобы был, — резюмирует вождь пролетариата и двигает дальше, к своему месту во главе огромного полированного стола.

Андропов качает головой.

— Иди, — тихонько говорит он. — Одна нога там, другая здесь.

— Я не исчезну, теперь смысла нет, подстраховался, — говорю я. — Сам съезжу, без сопровождения. К тому же, вы теперь точно знаете, где я буду вечером.

Он ничего не отвечает, лишь кивает с недовольным видом.

— Брагин!!! — сталкивается со мной Новицкая. — Я тебя своими руками…

— Тихо, Ирина Викторовна, — бросаю я, практически, даже не глядя в её сторону. — Не уходи никуда, мне надо будет тебе кое-что сказать.

Она даже рот открывает от такой наглости. Но ничего, я не обращаю внимания и бегу к первому. Времени на разговоры у меня мало, в двенадцать нужно звонить Поварёнку. Буквально врываюсь в приёмную.

— Куда⁈ — восклицает ошарашенная моим несгибаемым напором секретарша.

Молча я иду дальше, как Александр Великий, прорубаю путь к самой большой империи в мире.

— Борис Николаевич! — восклицаю я, врываясь в кабинет.

Он один, работает с бумагами.

— В чём дело? — хмурит он свои пушистые брови.

— Борис Николаевич, — вбегает следом за мной секретарша. — Я не впускала, он сам…

— Ничего, — кивает Пастухов.

— Отбросим разногласия, — говорю я. — Закопаем топор войны. Должность вас ждёт, причём, должность немаленькая, очень ответственная и почётная, практически, трамплин для прыжка в высшую политическую лигу. Впрочем, перед вами открыта и дипломатия. Это я точно знаю. В общем так, сразу после заседания политбюро звоните Капитонову и договаривайтесь о деталях. Весь компромат, все оригиналы я немедленно передам в ваши руки и делайте с ним всё, что захотите. Всё ваше досье из архивов КГБ. Я только что переговорил о вас с Сусловым и Черненко…

— Ты с Сусловым и Черненко? — перебивает он.

— Они очень конструктивно и позитивно настроены, верят в вас, ценят и, практически, любят. Мне, кстати, тоже придётся уйти из аппарата. Без вас здесь жизни нет.

Он молча смотрит на меня, потом кивает. Хорошо, дело сделано. Я тоже киваю и иду к двери.

— Пасквили свои не забудь отдать, — бросает он мне в спину.

Не забуду. После этого я иду к Мишину. Он оказывается занят, и мне приходится ждать минут пять. Я сообщаю ему ценнейшую и крайне важную информацию. Собственно, мне демонстрировать свою роль в выборе его кандидатуры особо и не нужно. Я делаю это исключительно, чтобы Новицкую не задвинули в дальний угол, когда будут решать, кого ставить на освободившееся место.

Ну, а уладив эти вопросы я лечу к Ирине. Она мечет громы и молнии, искрит, выражает мной крайнее недовольство.

— Ничего, Иришка, скоро ты от меня избавишься, — усмехаюсь я.

— Да уж давно пора, — качает она головой, думая, что я просто сотрясаю воздух.

— Смотри, Пастухов в ближайшее время уйдёт…

— Чего? — удивлённо перебивает она.

— А на его место поставят Мишина. А вот кого поставят на место Мишина?

— Секретарём ЦК?

— Именно, — улыбаюсь я.

— Не верю, что тебя, — качает она головой.

Я усаживаюсь к ней на стол. Сижу рядом с ней, чуть боком.

— Ну, ты скажешь, тоже, Ириш. Нет, конечно, меня вообще отсюда выпинывают. Самое позднее, через полгодика, думаю, к осеннему призыву. Хотя, не факт, может, и раньше, например, в ближайшие пару дней. Это ещё окончательно не решено.

— Как это? Всё-таки он тебя увольняет? И причём здесь призыв? Ты же по здоровью не годный.

— Это я-то негодный? — возмущённо переспрашиваю я. — Я годный, ещё какой годный. Но придётся уйти, да. Хочу выскочить из-под Суслова.

— Не поняла, — хмурится Ирина.

— Неважно, вместо Мишина, должны поставить… Блин, ну, не тупи!

— Я не знаю, — хмурится она, и я вижу, что она уже догадывается, куда я клоню.