Цеховик. Книга 13. Тени грядущего

— Извините, но это удар судьбы. Я думаю, таким образом вселенная вам посылает сигнал, болезненный, но единственно возможный. Более чёткого ответа у меня нет, простите.

Он сжимает челюсти и ничего не отвечает, проглатывает мою дерзость. Из зала выходит Андропов. Заметив меня, чуть кивает и направляется в мою сторону.

— Юрий Владимирович, — окликает его седой дед, выглядывая из дверей. — Вы не останетесь? Михал Андреич хотел обсудить один вопрос…

— Начинайте без меня, — бросает председатель.

Подходит и изучающе смотрит.

— Не сбежал, значит, — констатирует он и кивает Постову.

Тот показывает в сторону:

— Сюда, пожалуйста.

Он заводит нас в небольшое помещение, предназначенное, надо полагать, для совещаний в узком кругу. Бюст Ленина, портреты корифеев, стол, стулья. Всё очень красиво и торжественно. Постов остаётся за дверью, а мы проходим и садимся друг напротив друга.

— Ну, — хмурится Андропов, — и как это понимать?

Да тут и понимать-то нечего, даже жалко тратить время на объяснение очевидных вещей.

— Речь о моей безопасности, — пожимаю я плечами. — Не хотелось бы превратиться в ящик с секретами, который вы хотите хранить в подземелье под семью печатями.

— То есть, сначала ты об этом не думал, а потом вдруг резко осознал такую вероятность?

— И раньше думал, но вы не давали повода для опасений.

— И какой же я дал повод, что ты решил Постову голову проломить? Кстати, ты или Злобин?

— Так Постов вдруг внезапно о «профилактории» заговорил, при том, что вы сами об этом и словом не обмолвились. А он, помимо всего прочего, мог ещё и свою собственную игру вести. Держался нервозно, будто торопился всё сделать до вашего возвращения.

— Мог, но не вёл. У меня были назначены медицинские процедуры, поэтому я и попросил его привезти вас в профилакторий.

Ну-ну, сейчас сказать можно что угодно. Я развожу руками, мол, ну что теперь копья ломать, дело-то сделано.

— И ты, значит, скорее переметнулся к Суслову с Черненко? Суслов, кстати, в прекрасном настроении был на политбюро.

Это временно, я думаю…

— Ну, зачем же переметнулся? Не переметнулся, а подстраховался. Сообщил, что располагаю крайне важными данными. Так что если я вдруг исчезну, им на стол попадут докладные записки с некоторыми сведениями, делающими мою фигуру для них очень ценной. Там же будет сказано, где меня искать.

Даже если и не найдут, выметут вас, Юрий Владимирович на раз-два, даже ойкнуть не успеете, это они могут. Столько на вас собак навесят, что не отобьётесь. И то что было припомнят, и то чего не было подтвердят надёжными свидетельствами. Им только повод дай. Об этом нет смысла говорить вслух, это он лучше моего знает, видел своих товарищей в деле.

— Не доверяешь, значит, — кивает Андропов с холодным лицом ящера.

— Вам лично доверяю, — пожимаю я плечами. — Если бы не доверял, не пришёл бы.

То, что они меня сами схватили по возвращении из Питера, я деликатно опускаю.

— Но в организации вашей много людей разных служит и всем доверять в равной степени никак нельзя. Вот, например, был у вас кадр такой, Кухарчук…

— А он причём? — хмурится председатель.

— Он успокоиться не может, хочет чемодан с папками получить. И я, признаюсь, пообещал Суслову чемодан отдать.

— Зачем? — грозно спрашивает Андропов.

— А он похитил близкого мне человека.

— Что-что?

Я рассказываю, не сообщая, впрочем, места передачи. Андропов погружается в раздумье.

— Если вы поможете мне освободить заложника, — нарушаю я повисшую паузу, — то чемодан останется у вас. Причём, формально я выполню обещание, данное Суслову.

Хрен с ним с чемоданом, игра переходит на новый уровень и теперь мне этот чемодан не особенно-то и нужен. Каждая страница из каждой папки тщательно сфотографирована, а сами папки я могу и отдать.

— Можете подключить Злобина к проблеме? — спрашиваю я.

— Хорошо, — кивает он, немного подумав. — Пора уже заканчивать эти игрища. Я ему скажу, свяжись с ним. А теперь о нас…

— Я прошу прощения… Это тоже о нас, но немного со стороны.

Он молчит, строго смотрит.

— «Факел», — говорю я. — Вы же хотели его вывести из-под Суслова.

— Ну, в свете того, что ты поведал о его ближайших перспективах, это не так и важно.

Ну, в смысле, что в начале следующего года он сам займёт место Суслова в ЦК…

— Ну, как сказать, после вас секретарём по идеологии станет Черненко, тоже тот ещё гусь.

— Давай, мы всё же будем в рамках держаться.

— Да, хорошо, простите. Идея заключается в том, чтобы, как вы и предлагали отдать «Факел» под начало главного политуправления вооружённых сил. Сделать отдельный штаб, куда включить представителей ДОСААФ и ЦК ВЛКСМ.

— Напиши записку, я рассмотрю. Но дело в том, что твои друзья, с которыми ты сегодня общался перед политбюро, будут против, это ясно.

— Я написал уже, с собой только не имею. Передам вам в ближайшее время.

— Лично отдашь. Завтра мы продолжаем наши консультации…

— Могу вечером с Леонидом Ильичом…

Он так зыркает на меня, что я осекаюсь не договорив.

— Если отдать в ГлавПУР твой «Факел», формально они так же смогут влиять на Епишева. Что изменится?

— Все же знают, что Епишев сделает, всё что вы скажете.

— Ерунда.