Цеховик. Книга 14. Воин света

— Рассказывай, есть ли результат? — спрашиваю я, когда пообнимавшись мы усаживаемся за стол.

— Есть, — расплывается она в улыбке. — У меня девять разных эпизодов. Осталось совсем чуть-чуть.

— Молодец, — хвалю её я и достаю из кармана конверт. — Смотри, нужно как можно скорее всё зафиналить, ясно? И написать записку с описанием всего нарытого. Понятно тебе? Вот, держи премию от пограничных войск. Я обещал, я сделал. Будешь мои…

— Ты что! — удивляется она. — Каким это боком к тебе моя премия попала? Или это не премия, а взятка?

— Какая разница? — пожимаю я плечами. — Главное, в этом конверте находится кругленькая сумма, в десять раз превышающая ту, на которую ты рассчитывала. И, если ты закончишь оформление своей работы и подашь мне полностью все выводы в художественной форме уже завтра, получишь ещё один точно такой же конверт. Но сделать это нужно буквально за ночь.

Она, осознавая, щедрость судьбы, внезапно повернувшейся к ней лицом, быстро и глубоко кивает. Мы прощаемся, и я отправляюсь дальше.

По пути я звоню Новицкой, договариваясь завтра встретиться. Подъезжаем к Наташкиной конторе, и я захожу в знакомый вестибюль.

— Так, молодой человек! — останавливает меня вахтёр — Паспорт пожалуйста.

В этот момент на проходной появляется Зевакин. Он бросает на меня быстрый взгляд и, по всей видимости, не желая оказаться втянутым в очередную разборку и создавать «эксцессы между нами», врубает телеграф на заднюю… Исчезает с горизонта, не успев выйти.

— Какой паспорт, уважаемый, — усмехаюсь я. — Я же не прохожу, здесь остаюсь, жену ожидаю. Ну, вы же в курсе. Это ведь не первый раз.

Вахтёр не настаивает, а тем временем выбегает Наташка, бросается ко мне и повисает на шее. А что теперь стесняться, раз речь идёт об увольнении?

— Как дела? — спрашиваю я, выводя её из здания.

Замечаю боковым зрением, что Зевакин идёт за нами чуть поодаль. Я оборачиваюсь к нему, чтобы…

— Брагин Егор Андреевич? — раздаётся прямо передо мной.

Ух-ты, мент… И не один, а несколько

— Вы не явились по повестке в городскую прокуратуру.

— Послезавтра явлюсь, — пожимаю я плечами. — Если захочу. Я лицо несущее в данный момент службу. Государственную, понимаете?

— Вам придётся пройти с нами, — говорит мент.

— Да, куда? — пожимаю я плечами и достаю из кармина военный билет. — Я на службе, а здесь выполняю инструкции вышестоящего начальства.

И в этот момент я случайно перехватываю довольный взгляд Зевакина. Я оборачиваюсь и замечаю атмейского Капитана с двумя крепкими солдатиками, бегущими в нашу сторону. Ну, что это за хрень.

— Так! — на ходу кричит капитан. — Ну-ка, рядовой, сюда военный билет!

Ага, щас, твою дивизию…

9. Удар по всему Комсомолу

— Нет, товарищ капитан, — мотаю я головой. — Военный билет я вам не отдам. Он мне как память дорог.

— Отставить, разговорчики! — гневно выдаёт он, переводя дух после бега. — Кто такой? Почему в гражданке? Военный билет сюда!

Вот сука Зевакин, ну блин, зла не хватает. Вроде бы просто назойливая муха, но заставляет выхватить «Кольт» и палить в себя, пока не поляжет половина салуна.

— Игорь Алексеич, — весело восклицаю я, подмигиваю, прищёлкиваю языком и весело провожу большим пальцем по горлу.

А он, стоя на приличном расстоянии, кивает и, вытянув руку, жестом Ульянова-Ленина показывает на патруль, мол, ты разберись сначала со своими проблемами, отсиди на «губе», получи дюлей по месту службы, а потом и рыпайся, сынок.

Очень хорошо понимаю смысл, вложенный им в этот революционный жест. А вот он, похоже, нихрена не понимает. Заигрался совсем. Но ничего, мы ведь плоть от плоти народа своего, а это значит что? Медленно запрягаем, да потом несёмся быстро. Ты, Зевакин, ещё панночке позавидуешь, на которой Хома Брут скакал…

— Так, военный билет сюда! — раздражённо требует кэп.

— А с чего вы вообще взяли, что он у меня должен быть? — пожимаю я плечами. — Может, я человек сугубо гражданский?

— Тогда паспорт давай! — требует мент.

— Нет с собой, — усмехаюсь я.

— Тогда пройдём для выяснения, — не сдаётся он.

— Ну ладно, вижу, от вас вообще не отделаться, да? Держите, не порвите только.

Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза красную книжицу с гербом и красивой золотистой надписью, сложенной исключительно из заглавных букв. На ней написано «КГБ СССР».

Уломал-таки товарища председателя выдать мне охранную грамоту. Получается, что обрёл свободу в обмен на независимость. Свободу вот от этих держиморд, в обмен на зависимость от руководство чеки. Но, как говорится, из двух плохих решений нужно выбирать, что придётся.

Я протягиваю капитану удостоверение, он пялится в него, несколько раз сверяет фото, крутит корки в руках, снова читает, что там написано и снова смотрит на меня. Когнитивный диссонанс? Понимаю, такое без бутылки не осмыслить.

На первой странице наклеена моя фоточка в гражданке. На уголок фотографии заходит синяя круглая печать. Рядом щит, герб и крупная красная надпись «КГБ СССР». Срок действия до августа восемьдесят третьего, два года, то есть.