Цеховик. Книга 14. Воин света

— Нет, конечно. Но если бы не поверил, тогда да. Лично бы глотку перерезал. Но я же поверил. Я всегда вижу, когда человек врёт, а когда правду говорит. Ну, в смысле в экстремальных условиях, понимаешь? Когда между зубов ствол торчит мало кто будет жопой крутить, да? Ну, всё, всё, не плачь только. Давай, говори, где они тусуются и поедем домой. Да успокойся ты, верю я тебе, видишь? К сердцу прижимаю…

— Леонид Юрьевич, в нашем чемоданчике ведь есть какая-то мелочёвка на генерального прокурора Рекункова? — спрашиваю я, присаживаясь за приставной стол в кабинете Злобина.

В последнее время его знаменитая улыбка выглядит немного полинялой и потерявшей блеск и лоск, но Де Ниро он по-прежнему напоминает.

— Есть? — улыбается он. — Не знаю, это ты скажи. Ты же был смотрителем чемодана.

— Ну, я же и говорю, есть кое-что. Есть. Только не помню, что именно.

— Вот ты со мной поступаешь, как с посторонним, а я о тебе забочусь, между прочим, — качает он головой.

— Леонид Юрьевич, ну с каким посторонним? Вы мне, как отец родной! Я же говорил уже, всё из любви к вам делаю.

— Так сказать каждый может, но мы привыкли по делам судить, Егор, по делам.

— Ну так и нет ни одного дела, которое было бы направлено против ваших интересов. С моей стороны то есть.

— Ладно-ладно, — отмахивается он, — что мы, беспамятные маразматики, чтобы одно и то же по кругу сотни раз гонять? Поговорили и будет. Ты меня услышал, я тебя. Разве этого недостаточно, чтобы понять точку зрения друг друга?

— Хотелось бы не только понять, но и убедить в своей правоте, а то возникает ощущение, будто вы в чём-то мне не верите.

— Да ладно-ладно, верю. Ты мне, я тебе. Знаешь советскую формулу успеха? Это она и есть.

Блин, постоянно будет мне теперь нервы трепать со своим доверием-недоверием и дружбой-недружбой…

— Так что, Леонид Юрьевич, посмо́трите, чем прокурора прижать генерального? Черненко этот разошёлся в конец. Только что его нахлобучили с судьёй и сынком-домогателем, да и с собственными грешками юности. Партийный ловелас, бабник из ЦК, понимаешь ли… Но он не уймётся никак. Что за человек такой? Но, помимо вреда, что он нам приносит, здесь ещё и общественно-политический аспект присутствует. Люди же смотрят, как мы себя поведём. Если свои позиции сохраним и ещё дадим Устинычу по шапке, будем королями и пупами земли, а если уступим и прогнёмся, придётся идти нахрен и заниматься мелкими, практически бесплатными делишками и мышиной вознёй. Согласны?

— Идти нахрен? — со смешком уточняет Злобин и тут же начинает мотать головой. — Нет, идти нахрен я не согласен, ни при каком раскладе и ни при какой власти — ни при коммунистах, ни при буржуях.

— Вот, и хорошо, — констатирую я.

— Ну, — усмехается Злобин, — раз хорошо, пойдём тогда к шефу.

— Пойдёмте, но вы покрутите этого мощного старика и отца русской демократии. Хорошо бы на него хоть парочку каких-нибудь собак повесить…

Мы выходим из Злобинского кабинета и двигаем к главному кагэбэшнику всея Руси.

— Юрий Владимирович, у меня есть очень конкретное предложение, — говорю я. — Пока законодательная база будет корректироваться, ждать видимо долго придётся. И вы только в конце следующего года сможете заняться этим делом на практике. Разработка проекта, экспертиза спецов, комментарии научного сообщества и действующих юристов, отзывы верховного совета и совета министров — всё это дело очень небыстрое.

— Верно понимаешь, — кивает Андропов с непроницаемым лицом.

— Небыстрое и совершенно неконфиденциальное. То есть, за это время о готовящихся изменениях будут знать абсолютно все — от космонавта до дворника.

— А ты что же, такие серьёзные изменения предлагаешь наскоро принять и без публичного обсуждения?

— Я честно говоря, не припоминаю, когда это у нас бывали публичные обсуждения законов?

— Так, ты давай, на советскую власть поклёпы не наводи, понятно?

— Да, я и не навожу, я же всем сердцем, всей душой. Лучшие годы жизни при ней, но дело сейчас не в этом. Давайте, пока законодательная база не готова, устроим специальную операцию. Для начала в Грузии и Азербайджане. Заодно и опробуем эффективность и порядок того, что включим в закон. Отработаем на практике и получим неоценимый опыт, который ляжет в основу закона. Так дадим им по шапке, быстро и сильно, что они вообще ничего не успеют ни хорошего, ни плохого. Как вам идея? По-моему просто великолепная. Я, как боец кагэбэшной гвардии тоже хочу участвовать в этой спецоперации. Зачистка под корень, выведение и вытравливание всех этих законников. Тут бы, конечно, неплохо было подключить и общественность, агитационно-пропагандистскую машину, только реализовывать агитацию надо тонко, с умом, не топорно, как у нас любят.

— Как-как? — строго на меня смотрит председатель.

— Да, как слон в посудной лавке, будто колом по башке. А человеку надо понимать свою важность и гордиться тем, что инициатива от него самого идёт, а не спускается по разнарядке сверху. Нужна, в общем, не обязаловка, а душевный порыв. Тогда и результат будет огонь, бомба и пушка, как говорит молодёжь в достаточно далёком двадцать первом веке.