Цеховик. Книга 4. Подпольная империя

Я иду к двери и чувствую на спине тяжёлый, придавливающий, как три пуда, взгляд Цвета. Ничего, не раздавит. Сейчас перебесится, а в другой раз уже подумает, как со мной разговор строить. Поехать-то я могу, конечно, если надо. Но вот только особой надобности и нет вроде.

Вечером иду на тренировку. Все пацаны на месте.

— О, Егорыч! — жмёт мне руку Юрка. — Явился, не запылился. Куда пропал?

— В Ташкент ездил на конференцию, — улыбаюсь я. — Вот пахлавы вам привёз.

— Это чё такое? Какие ещё похвалы?

— Восточные сладости.

— Так, Брагин! — вступает Скачков. — Никаких сладостей перед занятиями. Ты совсем что ли?

— Это на потом. Гостинцы.

— Гостинцы тебе. Ну-ка быстро на ковёр. Я тебе сейчас устрою гостинцы.

И устраивает. Ломает, крутит и вертит, как резиновую куклу, а я и сделать ничего не могу. Да, за формой следить надо. Пацаны смеются, а я выползаю с тренировки, как выжатый лимон и сдувшийся шарик. Трыни, кстати нет. Уехал на каникулы к родакам. Страдает там небось…

— Виталий Тимурович, — отвожу я в сторонку тренера после занятий. — На пару слов.

— Ну, чего тебе?

— Мы ж после того раза не поговорили с вами.

— Чего говорить-то? Ты попросил, мы сделали. Такие вот правила жизни.

— Про жизнь это вы точно подметили, — соглашаюсь я. — Один за всех, все за одного. Вы на меня тоже можете положиться в случае чего.

— Посмотрим, — кивает он.

— Но я вот о чём. Ребятки у нас подобрались прям зачётные все.

— Какие ещё зачётные? — хмурится тренер.

— Ну, классные. Все, как на подбор. Элитные войска, гвардия.

— Ну-ка, ну-ка, какая ещё гвардия? Ты это дело на конвейер что ли поставить хочешь?

— Никак нет. Таких дел не предвидится, но вы точно идею уловили. Нужен отряд, который может решать задачи любой сложности.

— И зачем тебе этот спецназ? Бандитов хочешь устранять? Или ментов?

— Не знаю ещё. Задачи-то разные возникать будут. Надо работать над боеготовностью и над боеспособностью. Я вам, кстати, премию принёс за прошлый раз.

— Чего? Ты совсем уже? Мы тебе за деньги что ли?

— Нет, конечно, не за деньги. Дружба не продаётся, это я знаю. Но премия лишней не будет. Я сейчас думаю о постоянных выплатах.

— Это от кого деньги, от бандитов?

Блин, деньги от меня, конечно, но как сказать, чтобы самому не заработать репутацию бандита?

— В данном случае, — отвечаю я чуть замешкавшись, — да, от бандосов. Я у них выбил премиальный фонд, нефиг им расслабляться. А на будущее, думаю, смогу договориться с предпринимателями, чтобы…

— Мы их охраняли? — перебивает Скачков.

— Нет, о прямой охране речь сейчас не идёт. Но, возможно, иногда…

— Надо тогда специальную подготовку с парнями завести, чтоб охранять могли.

Я киваю. Надо, мысль хорошая.

— И машину все должны уметь водить, и мотоцикл. И стрелять. В общем, пока идея не оформилась окончательно, но вскоре мы создадим нашу частную военную кампанию. Держите, распределите между парнями сами, как захотите.

— Это шутка такая? — недоумённо спрашивает Скачков, глядя на деньги.

— Никаких шуток. Здесь десять тысяч. Вам, как руководителю больше, остальным по штучке. Ну, это идея такая была. Но вы, Виталий Тимурович, сами решайте.

Он качает головой и какое-то время задумчиво смотрит на пачки.

— Ну ты даёшь, Егор, — наконец, хмыкает он. — Ладно, придумаем, как распорядиться бандитскими деньжищами. Не пропадут.

— Только в фонд мира не перечисляйте. Бесполезно.

— Ты что, против мира что ли?

— Нет, конечно, за мир. Только фонд этот вряд ли миру поможет. Такие вот дела.

Когда захожу домой, мама разговаривает по телефону.

— О, вот и он. Сейчас! Удачно вышло. Егор, подойди, тебя Андрюша к телефону.

— Трыня что ли? — спрашиваю я.

Мама кивает и протягивает мне трубку.

— Алло, Андрюха, здорово! А я вот только с тренировки зашёл.

— Везёт тебе, — грустно вздыхает он. — А я тут на улице чалюсь. Мои там зажигают, полный пипец. В дом не войдёшь. Орут, бухают, курят. Менты каждый день приезжают. Там типа прав хотят лишать.

— И как ты выдерживаешь? Где спишь вообще? Тебе есть куда пойти?

— Да… — неуверенно отзывается он. — Есть. Типа…

— Типа?

— Ну… к бабке могу пойти, но там свои заморочки, короче. Жду, когда эти каникулы уже закончатся.

— Слушай… — я прикусываю губу, задумываясь.

— Да ладно, не заморачивайся, — тускло говорит он.

— Нет-нет, послушай. Приезжай ко мне. Когда последний автобус сегодня?

— Не знаю. Ушёл уж наверно.

— Ну беги на автовокзал да узнай. Есть деньги на билет?

— Деньги-то есть, я от бати заныкал, а то он бы выгреб.

— Ну и всё. Беги скорей. Позвонишь мне оттуда.

— А с родаками чё?

— Скажи, что в интернат возвращаешься. А сам у меня поживёшь.

— Так это… а ты со своими-то поговори сначала…

— Да не парься, поговорю. Всё нормально. Беги давай.

Я опускаю трубку на рычаг.

— Я, конечно, могу понять, — говорит мама довольно строгим голосом, — что у Андрея проблемы, но, прежде чем приглашать его пожить у нас, ты бы мог сначала со мной и с отцом посоветоваться.

— Мам… тут такое дело…

Я замолкаю. Блин, нехорошо вышло, надо же было подготовить как-то, а не так вот сразу с бухты-барахты…