Цеховик. Книга 6. Кремлёвские звёзды

Злобин довольно улыбается, а Абрам трёт пальцем свою гротескно-большую переносицу. Видно, что ему хочется ответить, но пока он решает сдержаться. Мы переходим к обсуждению ближайших шагов. Я предлагаю съездить в Ригу и заказать лучшее, круче чем в Лас-Вегасе, оборудование.

Это, вообще-то, самое простое, а вот с персоналом дела не очень. Мне нужен Миша Бакс, очень нужен, но пока придётся крутиться без него. Возьму тогда Лиду, наверное, она уже наблатыкалась в достаточной степени. Хотя она там нужна Куренкову… Блин, не знаю, короче, буду думать.

Пока мы всё обсуждаем предварительно и весьма поверхностно, но в ближайшее время надо будет собираться со своими людьми и составлять реальный план. Собственно, организация процесса ложится на меня. Абрам подтягивает и контролирует блатную братию, занимается вопросами поставок, а так же частично безопасностью. Ну а Злобин – понятно что делает.

Через полтора часа наше совещание заканчивается. Мамука гордо, буквально как князь древнейшего рода, выходит из зала.

– Ну что, – пристально смотрит на меня Злобин. – Хватит силёнок? Что думаешь?

– Хватит, не зря же вы в меня верите. Нам ещё в будущем большие дела предстоят, так что подводить мне вас не резон.

– Это хорошо, – с серьёзным видом кивает он, – а то мне утверждение твоей кандидатуры не слишком просто далось.

– Понимаю. Можно вопрос не по теме?

– Ну, давай, – кивает он.

– Туман. Вы слышали, возможно, что после трагической гибели своего сына, он решил меня наказать. Так говорят, по крайней мере.

Злобин молчит, внимательно слушая.

– И вот я хотел бы спросить, не знаете ли вы случайно или не можете ли узнать, чего он хочет? Не в отношении меня, а вообще, чего хочет Туман. Ферик Матчанов, чьим аватаром, по сути является Мамука…

– Чем является? – наклоняет голову Злобин.

– Ну, можно сказать, маской. Ведь, если я правильно понимаю, Абрам появился тут лишь потому, что Ферик сам не хочет светиться.

Злобин чуть кивает, но по-прежнему ничего не говорит.

– Так вот, Леонид Юрьевич, мне думается, Ферик, хотел бы распространить больше своего влияния на регионы, где уважают Тумана. Было бы очень хорошо их взаимно уравновесить, вот я, собственно, о чём.

– Я попробую узнать, чем ты можешь заинтересовать Тумана, – кивает Де Ниро и хлопает меня по плечу. Кстати, помнишь Гурко из ЦК партии?

– Конечно, помню, – киваю я.

– Он сказал, что по Новицкой вопрос был уже решён положительно, но пришла какая-то жалоба и её кандидатуру сейчас притормозили.

– Погодите… – хмурюсь я. – Жалоба? На Ирину? На кристально честную комсомолку? А можно выяснить, что это за жалоба такая и насколько всё серьёзно?

Боюсь, я уже догадываюсь откуда ветер дует…

– Подробностей не знаю, но могу попытаться, – кивает Злобин. – Я тоже был удивлён. Мы с ней напрямую не очень хорошо знакомы, но я за ней наблюдаю, естественно. За всеми нашими…

Естественно… Откуда же тогда жалоба…

Я возвращаюсь к себе в номер, открываю входную дверь и резко останавливаюсь. В ванной шумит вода. Кто-то ошибся или это звуковая завеса? Мягко и неслышно ступая, я подхожу ближе, прислушиваюсь. Хм…

Плавно нажимаю на дверную ручку и приоткрываю дверь. Звук делается громче и в лицо ударяет тёплая влага. Хм… В ванной я никого не вижу, по всей видимости, кто-то находится за непрозрачной шторой.

– Егор! – раздаётся вдруг женский голос. – Ты что дверь открыл? Дует! Закрой!

Я резко отдёргиваю занавеску и моему взору открывается прекрасная картина. Юная купальщица со смуглой кожей и намыленными волосами, а на лице хитрая улыбка.

– Кто ты, красавица? – делаю я вид, что не узнаю её. – Я не могу тебя рассмотреть, потому что ослеплён красотой.

Айгюль, ну кто же ещё, смеётся и брызгает на меня водой.

– Что ты делаешь! – восклицаю я. – Хулиганка.

– Ты весь мокрый, – хохочет она и снова плещет водой. – Скорее сбрасывай одежду иначе до ужина она не высохнет.

Что мне остаётся делать? Я подчиняюсь. Забираюсь в душ, а потом заворачиваюсь в пушистое полотенце и переношу мокрую Айгюль на кровать. Но сегодня, в отличие от всех предыдущих раз, мне не удаётся полностью раствориться в животных наслаждениях. Слишком много мыслей раздирают мозг.

– Что с тобой сегодня? – ворчит Айгюль. – О ком ты думаешь?

– О твоём дяде… – вру я.

– Немедленно выбрось его из головы, – строжится она. – Мне неприятно осознавать, что он незримо находится рядом с нами.

– Я стараюсь, Айгюль. Я стараюсь…

Ближе к вечеру мы с Айгюль едем в «Узбекистан». Кроме Ферика на ужине присутствует и Абрам. Он распускает хвост, в рамках приличия, конечно, но горящих глаз с неё не спускает.

– Что вы такое говорите, Мамука Георгиевич, – усмехается Айгуль на его слишком смелые речи. – Я ведь девушка скромная и стыдливая, не пристало вам меня смущать.