Цеховики. Рождение теневой экономики. Записки подпольного миллионера

Схем обогащения у цеховиков на самом деле было – раз, два и обчелся. И любой сотрудник ОБХСС знал об этом. Другое дело, что доказательную базу собрать оказывалось гораздо труднее. Если уж на то пошло, то настоящей головной болью ОБХСС были вовсе не цеховики, производители «левого» товара на ворованном сырье. Острие карающего меча законности было заточено под поимку тех расхитителей госсобственности, которые ограничивались исключительно процессом кражи. Как говорил Портос: «Я дерусь, просто потому что дерусь». То есть воровали именно для того, чтобы украсть, обуреваемые синдромом накопительства.

Воровство в СССР процветало в масштабах катастрофических. «Неси с работы каждый гвоздь – ты здесь хозяин, а не гость!» И несли. И дедушка-вохровец (человек с ружьем), и мастер из цеха, и директор завода, и буфетчица из столовой. Садовые домики возводили из вынесенной с родного производства продукции, а если уровень должности позволял, то получались и кирпичные «халупки». В этой среде в основном процветал натурообмен (будущий бартер). Ты – мне, я – тебе. Рука руку мыла. Но именно в категории несунов было больше всего случайных людей. Не надо обладать никакими выдающимися личностными качествами, чтобы украсть в родной конторе. Достаточно было оказаться в нужном месте в нужное время – например, всеми правдами и неправдами получить любую руководящую должность, – и дело в шляпе. Не нужно думать, напрягаться и что-то изобретать, человек автоматически занимал свое место в кругообороте. Именно поэтому несуны практически выпадали из криминальной среды в СССР. Ну, разве только «в особо крупных масштабах»… Всех остальных проконтролировать было невозможно.

Вот я и подошел к первому вопросу, который, похоже, не задал себе никто из тех журналистов, которые в наше время отряхивают пыль с архивных дел цеховиков. А почему, собственно, люди имевшие доступ к ворованному сырью, не ограничивались сбытом этого самого сырья налево, направо, куда угодно, как поступало большинство? Если ими двигала исключительно страсть к наживе и обогащению, то почему не ограничиться достойным местом в кругообороте несунов? Зачем наживать себе дополнительную головную боль в виде обеспечения дальнейшей переработки сырья в реализуемый товар? Да еще и налаживать контакты со сбытчиками (тоже дополнительный риск). Не говоря уж о тесных связях с криминальными структурами и теневиками.

Что же двигало людьми, если не просто жажда денег? «Я вам не скажу за всю Одессу, вся Одесса очень велика…» Так вот, я отнюдь не претендую на то, чтобы стать выразителем общего мнения этих загадочных бизнесменов прошлого, но, по крайней мере, я попытаюсь ответить на этот вопрос так, как ответили на него себе мой отец и его «соратники по цеху». Конечно же, не каждый человек – цеховик, но каждый цеховик – человек, поэтому мотивы в каждом случае разные, ведь сколько людей, столько и историй. Есть (я уверен) истории про жажду власти, есть (скорее всего) истории про идеологическую несовместимость с существующим строем, наверняка чья-то история повествует про гениальные деловые способности, не реализовать которые означало бы спиться или закончить жизнь в канаве от бессмысленности жизни. Но об этом я могу только догадываться. Логичнее рассказывать о том, что я знаю точно. Вот я и подошел к началу своего рассказа. Лучше поздно, чем никогда.

СССР – кузница кадров

Хотя и принято в последнее время костерить социализм на все лады, нельзя отмести и несколько положительных моментов, наличествующих в СССР, значение которых трудно недооценивать. Страна равных возможностей пусть и хромала во всех остальных пунктах значения слова «равенство», однако в деле бесплатного образования советский народ точно был впереди планеты всей. И действительно, учили всех подряд: и способных, и совершенно к процессу обучения не приспособленных. Такой добровольно-принудительный подход к получению знаний не мог сделать Ломоносова из каждого деревенского паренька, зато давал возможность выйти на приличный научный уровень всем, кто этого действительно хотел, вне зависимости от происхождения.