Цеховики

— А ты следователя прокуратуры решил замочить. Убийц подослал. По наводке дешевых фраеров, торгашей гнутых. Куда это годится?

— Ты за кого меня держишь?

— За суку позорную, за кого же еще. Притом за суку бешеную, которую нужно отстреливать. По Уголовному кодексу я тебе ничего не предъявлю — доказухи нет. Нынешний закон не позволяет мне защитить человека, моего коллегу. А в порядке особого совещания — пожалуйста. По нему тебе светит исключительная мера наказания.

— Бог мой, целая шобла помешанных ментов. — Грек держался хорошо, но видно было, что Пашкина речь начинала его пронимать. Он начинал осознавать серьезность положения.

— Можем, правда, поторговаться. Ну, скажем, ты нам расскажешь что-то, что нас заинтересует.

— Ага, и подписку о сотрудничестве дам… Насквозь вас, ментов, вижу. Ваш дешевый маскарад на меня не действует. Как пацана решили попугать… Давайте лучше по-хорошему расстанемся и обо всем забудем.

— Ехал Грека через реку, — Нестеров в привычном темпе прошелестел по помещению и присел на одно колено около Грека, — а рак Греку цап. — Он схватил уголовника за нос и повернул пальцы.

— Ух, — воскликнул Грек. Из глаз его брызнули слезы.

— Чего плачешь, Грека? Не рыдай, не надо, — хмыкнул Нестеров и вдавил своими стальными пальцами какую-то точку у ключицы вора. Грек на этот раз вскрикнул гораздо громче. — Ох, какие мы нежные, — хмыкнул Нестеров и пережал еще какую-то точку. На этот раз Грек заорал благим матом. — Да не волнуйся так, Грека, мы тебя не больно зарежем. Мы же не садисты какие…

— Сволочь легавая!

— Может быть, и сволочь, — добродушно согласился Нестеров.

— Пользуешься тем, что у меня руки скованы, капитан.

— А ты что, побоксировать хочешь? — обрадовался Нестеров. — Так я тебя сейчас раскую. Давай.

Он так сжал руку Грека, что в ней что-то треснуло.

— Если бы у тебя мозгов сколько мышц было… — буркнул Грек.

— А если бы у тебя мозги были, ты бы с нами сразу договорился и не доводил бы до крайностей, Грека. Не то через реку не переплывешь. — Нестеров встал и уселся на табурет.

— Как-то давно я под Челябинском срок мотал. Зона бардачная была, по первому времени «авторитетов» не слушали, А потом еще из Грузии вагон «отмороженных» прислали. В Грузии у них в камеру черную икру носят и «матрешек» водят, вот боссы ментовские и решили их Севером поучить. Черные наглые, без тормозов, надумали, что они за главных будут. Меня на разбор вытащили. Я один, а их семь человек. С финарями. А у меня одна заточка в руках. Я им сказал, что они завалят меня, но сперва трех-четырех с собой унесу. И они отступили, щенки. А почему? Потому что поняли — меня дешевыми номерами не проймешь. Если надо — я умру.

— Легенда о доблестном рыцаре Айвенго, — хмыкнул Пашка.

— Напрасно смеешься, мусор. Меня даже администрация в зоне не трогала. Знали — не стоит.

— Наслышаны, как ты две зоны на бунт поднял, — кивнул Пашка. — Только тут расклады другие. Тут игры кончились. Если ты играешь без правил, то и мы туда же. Неужели не понял?

— Я все сказал.

— Тогда не обижайся.

Пашка схватил Грека за ворот пиджака и сдавил горло. Грек захрипел. Через несколько секунд его глаза закатились и он потерял сознание.

— Пашка! — крикнул я.

— Не тужи, жить будет.

Пашка взял чайник и выплеснул содержимое Греку в лицо. Грек закашлялся и приоткрыл глаза.

— На первый раз повезло, — Пашка нагнулся к нему. — В другой раз не повезет.

— Отвали…

Полчаса Грек держался, изредка зло отвечая на наши миролюбивые замечания. Потом Пашка сказал:

— Ну, все, художественная самодеятельность закончена… Грек, неужели ты думаешь, что после всего происшедшего я отпущу тебя победителем?

От этих слов мне стало как-то зябко. Трек поднял глаза, посмотрел на Пашку… И начал отступление по всему фронту.

— Стучать не буду.

— А кто просит стучать, Грек? За тобой должок. Ты пересек флажки. Мы просто требуем компенсации.

— Ладно.

— Кто приказал организовать убийство?

— Торгаши. Как прижмет — они злые становятся, хуже урок.

— Кто именно? Григорян?

— Григорян, как же!.. Нет, в первый раз он предложил следака грохнуть. Как не вышло, обратный ход дал. Зато сходняк ихний решил прокурорского добить.

— Почему?

— Им на Григоряна плевать по большому счету. Пусть хоть какая статья ему обломится. Но у них несколько серьезных дел завязано на эту обкомовскую шишку.

— Выдрина?

— Да. Только не знаю — что. Закон о кооперации на подходе — они чухнули, что будет принят обязательно. Какие-то еще заморочки… В общем, все эти лимоны, которые они настричь планировали, могли на корню загнить. А тебя, следак, они считают за основную занозу. Упрямишься, дурила. Как паровоз, на всех парах разогнался. И еще поддержкой секретаря обкома заручился… Нет человека — нет проблемы, как говорил Сталин.

— Понятно, — кивнул Пашка. — Из кого сходняк был? Грек назвал несколько весьма известных в городе фамилий.

— Кто Новоселова порезал? — спросил я.

— Самому интересно. Григорян тоже просил меня выяснить, кто виноват. Я по своим каналам пробовал разузнать — ничего. По-моему, и причин особых убивать его не было.

— А сам Григорян мог?